Звезда пленительнаго - [29]

Посоветовавшись с Дмитрием Ивановичем, мы в ресторан не пошли, а примерно через полкилометра остановились у небольшого кафе, где взяли по чашке кофе и по паре бутербродов. Затем Дмитрий Иванович "погрузился в размышления" (благо в бардачке, среди прочих "нужных мелочей" нашлась и очень приличная авторучка, купленная в Берлине), а я пересел за руль.

Должен сказать, что дорога до Льежа была разве что немного хуже предыдущей, и в город мы въехали чуть позже восьми вечера. Солнце зашло по расписанию, в семь вечера, и Дмитрий Иванович задремал на заднем сиденье. Я же, чтобы веселее было, трепался с Василисой. На гонках-то оказывается они с Африканычем песни пели, чтобы не заснуть! Надо радио что ли поскорее придумать…

О том, что Ваське уже почти шестнадцать лет, я узнал лишь вчера, просматривая газеты с нашими интервью. Ну а теперь она излагала мне детали своей "насыщенной" биографии. И больше всего из всего ее жизнеописания меня поразило то, что за три года немцы из Сарепты заплатили ей восемь с половиной копеек. Да, кормили (тем, что не съедали сами), одевали — в обноски своих детей. Но — не платили, а эти копейки были "подарками" по случаю каких-то их религиозных праздников, когда их бог велел подавать неимущим копеечку. Или полкопеечки.

А сколько я ей платил? Оказывается, и я ей не платил — зато кормил от пуза и одевал в новую одежду. То есть кроме еды и одежды я выдавал ей по сорок пять рублей каждый месяц, но Васька, никогда в жизни зарплаты не получавшая, считала что это я ей даю деньги "на хозяйство" — а я удивлялся еще, что расходы по дому получаются очень маленькими. Ладно, вернемся домой — я ей объясню, что такое "зарплата".

В Льеже Дмитрий Иванович оказывается уже бывал — и с его помощью гостиницу мы нашли быстро. Хорошую гостиницу, в номерах даже ванны были. Поужинали, отдохнули, и утром, снова около семи, отправились дальше. В Монсе основательно позавтракали, а в час уже добрались до цели. Дмитрия Ивановича, по его просьбе, довезли до русской экспозиции, и после этого, уточнив у Менделеева расположение павильонов, мы с Василисой отправились выполнять первую из моих "парижских задач".

На машину народ внимание обращал. Очень много внимания: местные газеты не смогли удержаться от злорадства по поводу проигрыша немецкой гонки немецкими автомашинами, и поместили на своих страницах множество фотографий "Чаек". Поэтому когда мы доехали до цели, несколько корреспондентов оказались там же. Несколько — сказано громко, всего парочка. Но эта братия имеет какие-то свои тайные системы коммуникации — и нам этого хватило.

Я остановил машину и мы с Василисой степенно пошли в павильон, в котором Рудольф Дизель демонстрировал свой мотор. Шли мы очень степенно и постепенно, давая возможность всем желающим разглядеть значки "победителей гонок века" и медалей "лучшим автоконструкторам". Публика регалии разглядеть успевала, и в павильон мы вошли в окружении небольшой, но очень заинтригованной толпы народу.

Я с подчеркнутым вниманием оглядел огромный (больше двух метров в высоту) механизм, затем поинтересовался у сидящего рядом мужчины, эту ли конструкцию авторы именуют мотором. Обошел вокруг, разглядывая детали, поинтересовался мощностью и расходом топлива. Выслушал ответы, поблагодарил — и, сказав Василисе тихо, но очень разборчиво (причем снова по-немецки) "пошли отсюда, ничего интересного или хотя бы оригинального тут нет", быстро устремился на выход.

Как я и ожидал (точнее, как я надеялся), у входа репортеров набрался уже десяток. Не совсем у входа — они собрались, словно вороны, стаей, около нашей машины. Я тихонько прошептал "Васька, за руль и молчи", а сам пошел на заклание этим акулам пера. И "акулы" меня не разочаровали, задавая в основном ожидаемые и очень нужные мне вопросы:

— Это вы победили в "Гонке века" в Берлине? — это, как я понимаю, на всякий случай, а то вдруг на "Чайках" сейчас уже каждый второй русский катается.

— Нет, я занял третье место, первое место заняла вот эта девушка.

— А автомобиль кто вам сконструировал?

— Вот тут написано — я показал пальцем на медальку.

— А мотор у вас какой конструкции?

— Моей, машина полностью спроектирована и построена мною на моем же заводе.

— Что вы скажете о моторе господина Дизеля? — вот это самый главный вопрос, собственно, ради него я сюда и приехал.

— На мой взгляд, это самая неудачная имплементация патента Сэмюэля Уилтона. Будь Сэм еще жив, думаю он подал бы на господина Дизеля в суд. Не за нарушение патента — срок его уже истек. А за оскорбление — назвать пятитонное чудище "двигателем" можно лишь с целью опорочить изобретателя. Да этот "двигатель" самого себя сдвинуть не сможет!

— Но для кораблей мотор господина Дизеля будет весьма хорош, ведь он потребляет очень мало топлива. Гораздо меньше иных моторов.

— Вот тут — я показал на "Чайку" — стоит мотор вчетверо мощнее того чугунного чудища, а топлива он потребляет в полтора раза меньше. И весит в пятнадцать раз меньше. Это — двигатель, а то — издевательство над званием инженера. Я не знаю, сколько времени делался этот чугунный монстр, — и я снова показал на павильон Дизеля — а мои моторы завод делает по пять штук в день.