Звезда моей любви - [8]

Тем вечером мы решили не лениться и потратили немало времени на обустройство комфортного места ночевки. Единственным приемлемым вариантом мне показалась идея расположиться прямо посреди дороги, но Ребекка категорически воспротивилась такому предложению, заявив, что не желает заканчивать жизнь под копытами лошади какого-нибудь странника. В итоге она сама же и пострадала, поскольку ей пришлось мечом расчищать небольшую полянку, безжалостно вырубая глубоко вросший в землю вереск под корень. В качестве поощрения девушка выделила себе двойную порцию мяса, а едва донеся голову до лежанки, уснула мертвым сном. Мы же с Беониром расположились возле костра, продолжая начатый во время ужина разговор.

– Беонир, почему вы оба ничего мне не рассказываете? – Я очень хотела разговорить печального ниуэ, заставить его поделиться своей болью. – Почему ты такой хмурый?

– Йона, ты чрезвычайно отзывчивая девочка, а потому принимаешь все чересчур близко к сердцу. – Юноша с трудом выдавил из себя улыбку, которая конечно же получилась натянутой и кривоватой. – Скажем прямо, я сам нарвался на грубость. Прихожу к закономерному выводу: среди скрытных и замкнутых лайил не приветствуется излишняя забота о ближнем. Их девиз звучит примерно так: «Не суй свой длинный нос в чужие дела»… Ну или что-то в этом роде. Во всяком случае поведение Ребекки заставляет меня думать подобным образом.

– Но что случилось, ты можешь мне сказать? Или я спрошу у нее.

– Умоляю, только не вздумай обсуждать это с Ребеккой! – отчаянным шепотом воскликнул ниуэ, выразительно поводя подбородком в сторону спящей девушки. – По-моему, она и так уже заплатила слишком высокую цену за свой отпуск… Но, может быть, я просто страдаю излишней мнительностью? Или, вернее, мне очень хочется надеяться, что я ошибаюсь…

– Заплатила высокую цену? – Мне не терпелось продолжить расспросы, но юноша уже перекатился на другой бок, повернувшись ко мне спиной и демонстративно закрыв глаза. Он явно отказывался от возобновления беседы, ему неприятной. Пришлось поневоле прикусить свой любопытный язык и замолчать. Постепенно веки мои отяжелели, и я заснула…

Не знаю, отчего и почему я проснулась. Возможно, причиной внезапного пробуждения стал даже не какой-то четкий звук, а тонкий, почти не слышимый ухом свист, прозвучавший на самой грани моего восприятия. Восприятия, присущего скорее эльфу, чем человеку. Так или иначе, я проснулась резко и спонтанно, мгновенно распахнув ресницы и ощущая себя совершенно здравомыслящей и дееспособной. Долгого, тягучего, будто кисель, пробуждения не было и в помине. Я приподнялась на одно колено, пытливо всматриваясь в обволакивающую нас темноту. Костер давно погас, превратившись в горку темной золы. Ночной ветер нес холод и некий слабый, сладковато-горький запах. Не отдавая себе отчета в собственных ощущениях и не имея никакого опыта, я все-таки могла с уверенностью заявить – так пахнет только кровь, причем обязательно человеческая и свежепролитая. Мое сердце страдальчески затрепетало, уловив испуганные эманации чьей-то отлетающей из тела души. Сомнений не оставалось: где-то совсем близко, рядом со мной, в данный момент убивают невинных людей, застигнутых врасплох. Убивают несправедливо и безжалостно. Со сдавленным рыком возмущения я буквально взвилась на ноги, пребывая во власти непонятной силы, горячими струями растекающейся по моим мышцам.

– Йона! – бдительно встрепенулась Ребекка, взирая на меня огромными, осоловело расширенными спросонья глазами. – Что с тобой?

– Что случилось? – Беонир лениво приподнял голову с сумки, заменяющей подушку, и отводя от лица спутанные пряди волос.

Никак не отреагировав на их вопросы, я чудовищным прыжком покинула место нашей стоянки и канула в темноту. Меня вели интуиция и Голос, призывно стучащий в голове: «Поспеши, иначе станет слишком поздно!»

Я бежала совсем недолго. Преодолела узкую лощину, вскарабкалась на вершину близлежащего холма и затаилась за обломком невесть как очутившейся здесь каменной колонны, удачно поваленной на бок и создающей удобное прикрытие. Место, вполне подходящее для маскировки потенциального убийцы или присланного судьбой спасителя. Вот только сегодня провидение промахнулось, ведь именно мне предстояло сыграть роль отважного героя, хотя подобная миссия никак не вязалась с моим скудным воинским опытом и субтильным телосложением. Тем не менее выбирать не приходилось.

Представшее передо мной зрелище поражало своей чудовищностью. На небольшой полянке, идеальной копии нашего бивуака, вырубленного в вересковой чащобе, валялась опрокинутая кибитка – бедная и повидавшая виды, обтянутая выбеленной от непогоды воловьей кожей.

«В таких скромных повозках обычно передвигаются торговцы из тех, что победнее, а то и вовсе полунищие старьевщики, – подсказал мне Голос. – Тьма знает, что могло здесь понадобиться этим путникам. Обычно все имущество подобных бедняков заключается в нескольких пригоршнях засохших фасолевых зерен и паре кувшинов чистой питьевой воды, выставленных на обмен. А что можно за них получить? В лучшем случае кусок грубого полотна и миску кукурузной каши. Но некоторые живут и этим…»