Звезда моей души - [118]

Оказалось, мы с Ребеккой лежим на каменном полу подземелья, завернувшись в выданные нам плащи, сотканные из грубой на ощупь, но плотной и теплой ткани. Факел, изобретательно воткнутый в расщелину на стене, скудно освещает место нашей импровизированной стоянки, призванной обеспечить заслуженный отдых натруженным телам и умам. Ничего себе – отдых! Я иронично ухмыльнулась, уже почти позабыв пригрезившийся мне кошмар, выветрившийся из головы и превратившийся в нудную мигрень. Ребекка мирно похрапывает, укутавшись в плащ по самые глаза, и по-детски причмокивает – видимо, ей снится что-то приятное. Помню, как мы шумно устраивались на ночлег, справедливо распределяя спальные места под аккомпанемент привычного переругивания лайил и ниуэ…

– Не нужно благодарностей! – Зол протянул воительнице свой плащ.

– Ага, жди! – Девушка одарила воина ироничным кивком. – Щас прямо умру от избытка чувств…

– Язва! – чуть слышно процедил Беонир, сворачиваясь калачиком чуть поодаль.

– …среди которых преобладают муки холода, голода и жажды! – сердито закончила Ребекка.

– Ну извини, еды у нас нет, – виновато пробурчал Лют, уже передавший свой плащ мне. – Мы не ожидали, что так сильно задержимся в карауле и встретим вас.

– Вот так-то вы Наследницу ждали, – смягченный тканью голос моей охранницы хоть и прозвучал намного тише, но все же не утратил своей всегдашней заносчивости и язвительности, – и готовились выполнить наказ мага!

– Язва, – повторно заклеймил Беонир. – Она нас всех в могилу загонит.

– Женщина, замолчи, дай нам поспать, – сердито приказал Лют, приваливаясь к стене и закрывая глаза. – Мы все сегодня устали.

– Бу-бу-бу… – неразборчиво донеслось со стороны упрямицы.

– А она не умеет молчать, – мстительно хихикнул Беонир. – Не умеет дружить и любить…

– Женщины могут все, – хвастливо сообщила высунувшаяся из-под плаща воительница. – Только некоторые – стесняются!

Беонир открыл рот, собираясь ответить, но его опередил Лют, демонстративно протянувший руку и потушивший факел. В подземелье установилась тишина, вскоре перешедшая в сонное посапывание…

И вот теперь я проснулась. Факел горел как ни в чем не бывало, Ребекка мирно дрыхла, а Беонир и подземные воины… Я растерянно повертела головой, но не обнаружила поблизости ни одного из них. Мужчины исчезли. Я осторожно выбралась из плаща, старясь не потревожить Ребекку, и беззвучными шажками отошла в сторону, намереваясь выяснить, куда это запропастились наши спутники.

Коридор резко изгибался вправо, сужаясь до состояния тесного туннеля, откуда доносились приглушенные расстоянием голоса. Терзаемая любопытством, я тихонько поползла вперед, а затем прижалась к огромному камню, надежно укрывающему меня от уединившихся ниуэ. Обратившись в слух, я боялась попустить хоть слово из подслушиваемого разговора.

Они сидели плотным кружком, почти соприкасаясь склоненными головами, и общались едва различимым шепотом.

– Согласно предсказанию Лаллэдрина вас должно быть четверо: ниуэ, лайил, эльф и человек! – сообщил Лют, сверля Беонира упрекающим взглядом. – А вас всего лишь трое.

– У вас ничего не получится! – злобно выплюнул Зол. – Ибо чародеи Полуночных никогда не ошибались.

– И где я вам тут человека возьму? – униженно заканючил Беонир, растерянный и совершенно не понимающий, в чем его обвиняют. – А я-то тут при чем?

– При всем! – обвиняюще рыкнул Лют. – Вы потакаете чародеям-людям, вы трусы и рабы.

– Мы сами пострадали, – как умел, защищался юноша. – Несчастье свершилось уже давно, и пора бы нам всем забыть о прежних распрях и научиться жить в мире.

– Горе не имеет срока давности! – торжественно провозгласили его оппоненты. – Признавайся, как ты, меченый, смог втереться в доверие к эльфийке?

– Не помню, – драматично вздохнул Беонир. – Ничего не помню…

– Врешь! – холодно изрек Лют. – Вижу это по твоим бегающим глазенкам. Признавайся, зачем ты присвоил себе лук и стрелы, похищенные у големов? Брось их немедленно, ибо эти стрелы – страшная штука. Их наконечники смазаны соком ядовитого растения каркарут, вызывающего почти мгновенную смерть. От этой отравы не существует противоядия!

– Моя совесть чиста! – протестующе взвизгнул юноша. – А стрелы… – он замялся, – пригодятся… Какое-никакое, а все-таки оружие!

Лют недоверчиво покачал головой, ничуть не убежденный сбивчивыми доводами Беонира.

– Чем чище совесть, тем выше ее продажная стоимость. За сколько продался ты, предатель? – едко гоготнул Зол. – Не юли, признавайся по-хорошему.

– Я не продавался! – возмущенно взвыл Беонир, загнанный в угол как морально, так и физически. – Но в темнице чародеев томится мой отец, Беодар, и если я не выполню свою миссию, то его убьют.

– Это все отговорки! – безапелляционно хмыкнул Лют.

– Подожди, брат, давай разберемся, – урезонил напарника более совестливый Зол. – Беодар – сын Беовульфа… Так ты – внук великого воина Беовульфа, щенок? – Интонации обвинителя приобрели растерянную окраску. – Так?

– Да, – нехотя признался Беонир, совершенно не по-геройски шмыгая носом. – Я внук того самого Беовульфа, который…

А дальше он озвучил настолько невероятное откровение, что я судорожно икнула и до крови прикусила нижнюю губу, опасаясь выдать себя неосторожным вскриком или чересчур громким вздохом.