Звезда и крест генерала Рохлина - [52]

Полковник Владимир Селиванов, которого еще в Афганистане дважды представляли к званию Героя, вряд ли подозревал, что судьба уготовила ему смерть от своих же летчиков.

Штурмовики приземлились на аэродроме в Моздоке. Командир звена покинул самолет и пошел в диспетчерскую, где доложил:

— Товарищ полковник, задание выполнено, скопление боевиков уничтожено.

Полковник поставил перед ним стакан, налил водки и произнес:

— Промахнулись мы с тобой, капитан.

— Никак нет, товарищ полковник. Я сам видел: цели поражены.

— Да я не о том. Ты сработал четко. Только обстреляли мы с тобой не боевиков, а наших, десантников…

— Как же так, товарищ полковник?! — недоуменно спросил летчик. — Много?

— Около пятидесяти человек, — ответил полковник. — В основном, офицеры.

Летчик машинально расстегнул кобуру с пистолетом.

— Ты это брось, капитан! — полковник стукнул кулаком по столу. — Мертвых уже не вернешь.

— А как же дальше-то жить? — потерянно спросил летчик.

— Что тебе сказать? А пистолетик свой отдай пока мне…

Капитан налил себе еще стакан водки. Выпил его. И отдал полковнику пистолет.

Квашнину доложили об атаке штурмовиков на войска группировки «Восток».

— Кто дал команду авиации? — взбесился Анатолий Васильевич. — Кто их наводил?

— Командовали из вашего штаба, — получил он ответ.

— Что?¹ — генерал побледнел. — Мало того, что боевики оказывают серьезное сопротивление, а тут еще свои своих же долбят?’ Разобраться и наказать виновных!

Только после этого дикого случая, почти в каждой колонне появился офицер для связи авиации с наземными войсками. Анатолий Васильевич попросил связать его с Рохлиным.

Кузнецов поднялся из подвала и обратился к Рохлину:

— Товарищ генерал, Квашнин на проводе.

Рохлин быстрым шагом вернулся в подвал и взял трубку.

— Лев Яковлевич, — услышал он голос Квашнина, — нами принято решение изменить состав наступающих группировок. Командующим группировкой «Запад» назначен генерал Бабичев, командующим группировками «Север» и «Северо-Восток» назначен ты. Мы переходим к классической схеме уличных боев, так называемая «сталинградская тактика». Шестьдесят вторая армия, твой нынешний корпус, успешно применяла ее в Сталинграде пятьдесят лет назад, а я думаю, Лев Яковлевич, ты достойный наследник Чуйкова, и твои гвардейцы тоже. Переходим к третьему этапу операции — «Возмездие».

— Хорошо, — сказал Рохлин и положил трубку.

«Надо же так! Возвращаемся к тому, что было. Стратеги долбаные! — в сердцах подумал он. — Сначала поперли в город танковыми колоннами, а теперь вспомнили Сталинград. И кто заставил? Чеченцы!»

За эти последние дни боев, Рохлин отметил, что дудаевцы в городе воюют умело. Разбившись на мелкие группы, они применили тактику партизанской войны. Оптимальное число боевиков в группе трое. Гранатометчик, снайпер и пулеметчик. Для переноски выстрелов к гранатометам, используют рюкзаки. Такие группы мобильны и практически неуязвимы. Чтобы поднять дух, на машинах и танках установили магнитофоны, которые крутят музыку. Хорошо зная город, используют для нападений подземные коммуникации. На каждом танке и машине для обозначения «свой — чужой», вывесили зеленые флаги. Многие танки у них с активной броней, а нашим приходится заполнять снарядные ящики песком и привязывать их к броне для зашиты от гранатометов. В общем, на ходу учимся воевать у тех же боевиков.

Из грустных раздумий его вывел начальник артиллерии Кириченко.

— Слушаю, Василий Федосеевич, — взял трубку Рохлин.

— Лев Яковлевич, мои орудия вышли из строя из-за большого количества выстрелов: по пятьсот сорок выстрелов у каждого. Для наших старушек это рекорд. На всех орудиях недокат стволов, нужны запчасти.

— Спасибо, дорогой, ты сделал все, что мог, — сказал Рохлин. — Буду связываться с Первым, чтобы самолетами присылали запчасти.

В медицинскую палатку полевого госпиталя заглянул Соколкин. Спиной к входу в синем халате стояла Варя.

— Девушка, а девушка, можно вас?

Варя резко обернулась.

— Я вам не девушка, а лейтенант медицинской службы!

— Извините, но мне нужна Варвара Семеновна Зверева.

— Я Зверева.

— Вас разыскивает капитан Савельев. Он тут недалеко у машины.

Вера сняла перчатки, вышла из палатки и наткнулась на стоящего Савельева.

— Вот уж не ожидала тебя увидеть, — усталым голосом сказала Варя. — Слышу: кто-то заходит в палатку. Мне, говорит, Звереву.

— Да вот подвернулась оказия, решил навестить, — попытался улыбнуться Савельев. — Тяжело сейчас в городе. Каша, кровавая каша! Такого даже в Афгане не было.

— Точно, не было, — подтвердила Варя. — Столько покалеченных ребят, которые еще и жизни не видели. Сколько горя, крови!

— Раз это произошло, значит, кому-то это было нужно. Возможно, со временем многое станет ясно.

— Но убитых уже никто не вернет!

— Товарищ капитан, ехать надо, — выглядывая из кабины, напомнил о себе Соколкин.

— Сейчас, еще одну минуту, — крикнул Савельев и, повернувшись к Варе, добавил. — Я тут Захарова встретил. Он мне сказал, что у вас здесь холодно.

— А где сейчас тепло? Разве что в московских квартирах. Геннадий Иванович нам сюда коньяк привез. Целую коробку.

— Вот морпех! С коньяком значит, приходил? — засмеялся Савельев. — Ты подожди секунду, я мигом.