Звезда бессмертия - [55]

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Балашов повернулся к сидящим за столом там, в парткоме, как бы приглашая их более внимательно послушать то, что он скажет, принять активное участие в разговоре.

— Должен сказать, товарищи, что за последние два месяца служба радиоконтроля не только республики, но и всей страны ничего подобного в эфире не обнаруживала. Когда мне сообщили об этом, то вполне серьезно спросили, не учебный ли это тест, переданный сверху для усиления бдительности или для контроля, не спят ли связисты. Неуместная эта успокоенность и ухарское благодушие, пожалуй, были главной причиной того, что специальные службы сразу не взяли пеленг. Однако после второй радиограммы на той же волне были введены в действие мощные радиогониометры [22] во многих точках республики. Сегодня утром четыре из них перехватили новую радиограмму. Вот ее содержание: “Объект оснащен мощным двигателем и принципиально. новой системой управления сегментными пластиковыми парусами точка Источник энергии двигателя не ясен точка Обладает скоростью свыше ста километров час точка Способен буксировать суда большей тоннажности точка Поплавки и гондола могут двигаться самостоятельно каждый точка Свободно ориентируется темноте запятая густом тумане точка Проникнуть объект невозможно точка Специальная защита мгновенно реагирует появление любых посторонних предметов вблизи объекта на поверхности и под водой точка”.

Последовала минутная пауза. Объектив телекамеры медленно скользил по лицам всех, кто находился в комнате парткома. Взгляд каждого устремлен сюда, в кубрик тримарана. И в каждом взгляде — тревога, беспокойство и озабоченность о судьбе экспедиции и ее участников.

— Самое неприятное, — наконец нарушил молчание Балашов, — что передача велась из района Днепра, неподалеку от Светловодска. Причем передатчик, это установлено точно, двигался вниз по реке. Ответа на радиограмму не последовало.

— Но в это время в данном районе — вниз шли только мы, довольно далеко оторвавшись от всех других судов, которые стояли из-за тумана, — тихо произнес Аксенов. — Мы — это значит “Юлия” и катера сопровождения… Потом, ближе к шести утра, навстречу нам плыли рейсовый метеор “Юрий Гагарин” и несколько десятков катеров и лодок. Ничего другого мы не заметили. А вниз шли только мы. Все товарищи могут это подтвердить.

. — Это, пожалуй, меняет дело, — поднялся и сразу же снова сел на свое место Балашов. — Мы все время предполагали, что за вами скрытно шел какой-то “чужак”…

— Нет, — решительно возразил Олег. — Ровно в пять утра мы выбрались все вместе из тумана, буксируя восемь катеров сопровождения. А потом, начиная с пяти часов двадцати минут, “Юлия” со скоростью тридцать пять узлов шла одна впереди в течение получаса, оставив далеко позади эскорт. Ровно в пять тридцать произошла первая встреча с “Юрием Гагариным”. Еще десять минут ушло на то, чтобы развернуться, перегнать его, а затем повернуть обратно. Здесь мы и соединились с нашими отставшими катерами.

— В шесть часов утра мы поплыли дальше уже под парусами, — дополнил рассказ Олега Андрей Иванович. — Пошли со скоростью двенадцать узлов. Это можно проверить по контрольной криптограмме полученных ЭВМ команд, а также по фиксируемым данным их исполнения, где одновременно отмечаются время и координаты местонахождения судна. А в шесть пятнадцать на полной скорости ушел вперед катер подполковника Гарькавого. Ни одного, как вы говорите, “чужака” за нами не шло. Погода была отличная, видимость днем по зеркалу моря на семь-восемь километров. Я стоял вахту и, безусловно, обратил бы внимание на любое не наше судно, даже на обычную лодку. Такие визуально наблюдаемые предметы всегда очень помогают психологически стоять трудную утреннюю вахту, и не заметить их просто невозможно.

— Да, скорости совпадают, — будто рассуждая вслух, проговорил Балашов. — Передача шла одну минуту. Началась она в точке с координатами 49 градусов 10 минут 30 секунд северной широты и 32 градуса 46 минут 7 секунд восточной долготы. А через минуту пеленг изменился. Примерно на одну минуту двадцать секунд к востоку и на двадцать шесть секунд к югу… Сомнений нет, передатчик работал на одном из катеров сопровождения, — твердо заключил Балашов.

Несколько секунд он сосредоточенно смотрел на лежащие перед ним бумаги, потом поднял голову и тихо попросил:

— Татьяна Александровна, пригласите в кубрик подполковника Гарькавого. Только очень спокойно… Просто к Олегу Викторовичу, — добавил он. И когда девушка вышла из кубрика, сказал, обращаясь и к тем, кто остался, и ко всем сидящим за длинным столом в парткоме: — Гарькавого я знаю лично много лет. И отца его знал. Он геройски погиб в первые месяцы войны под Ленинградом. Пограничным полком командовал. Сын — в него, хоть и педант по характеру. В общем, тут все в порядке… А вот кто из его подчиненных… Сразу не определишь. Ясно, что не первогодок. Матерый. Может быть… временно прервем испытания?

В кубрике зашевелились, запротестовали. Олега и Аксенова поддержал Кузьма Иванович Гаращенко.

— Польза ходовых испытаний несомненна, — твердо сказал он. -Чей-то интерес к ним это только подтверждает. Их, безусловно, нужно продолжать. Тут двух мнений и быть не может, тем более, что уже первые дни позволили обнаружить некоторые недоработки. А вот команду сопровождения, на мой взгляд, целесообразно бы полностью заменить. И немедленно. Но, конечно, под каким-нибудь благовидным предлогом.