Звезда бессмертия - [45]

— Нет, дорогой, манго вполне подойдет. Только, пожалуйста, холодный. А ребятам принеси мороженого. С подслащенным соком граната и лесными орешками. Я им еще утром обещала.

Вион кивнул головой и, взяв со стола все четыре чаши, — дети давно уже поели и убежали к воде смотреть на возню старших ребятишек с дельфинами, — пошел в глубь террасы к белоснежной стене пищевого дозатора.

Анона проводила его долгим внимательным взглядом. Огромные, будто бездонные озера, глаза ее светились нежностью и покоем. И пока она, выгнув лебединую шею, смотрела вслед мужу, Роберто украдкой любовался молодой землянкой.

Стройная, грациозная, элегантная в своем серебристо-белом хитоне, украшенном на высокой груди двумя гроздьями сверкающих рубинов (Знаки Материнства) и затянутом в тонкой талии вместо привычного повседневного рабочего пояса нитью розового жемчуга, она была очень женственна и красива. Смуглая кожа лица и наполовину оголенных рук выдавала в ней южанку, а тонкие золотистые перья, уложенные в замысловатый убор над высоким лбом, красноречиво говорили, что генетическая ветвь одного из ее родителей берет начало от родовых общин севера.

Это вовсе не было модой — жениться или выходить замуж за друга с иного континента или полушария.

Это было Законом Согласия, священные строки которого появились на Земле задолго до принятия Регламента Справедливости. Может быть, именно этот священный закон больше всего способствовал тому, что та, далекая Земля не знала разрушительных войн и кровавых междуусобиц. Никогда.

Впрочем, кто может нынче со всей достоверностью и полной уверенностью ответить на этот вопрос.

Обоснованно за это можно поручиться только о периоде, охватывающем последние триста веков — тридцать тысяч лет, что минули после принятия Регламента Справедливости землян. Но ведь перед этим были страшные годы Всеобщего пожара и скорби, а еще задолго до них земляне подошли к высшей цивилизации. Еще тогда они создали машины, способные летать над Землей и бороздить просторы и глубины Океана, исследовать соседние планеты, прокладывать глубокие трансконтинентальные тоннели. Они научились синтезировать белок, расщеплять атом, получать искусственные продукты питания, усваиваемость организмом, калорийность и вкусовые качества которых не уступали натуральным.

Обо всем этом последующие поколения узнали из торопливых записей умирающих в медленной, но неотвратимой агонии сведущих в науке и технике соплеменников, а также из тех немногих микрограмм, которые случайно уцелели в карманах, папках и дорожных саквояжах оставшихся в живых землян.

Катастрофа разразилась неожиданно. Причины ее достоверно неизвестны и поныне. Одна из научных гипотез, которую принято считать наиболее правдоподобной, предполагает, что тогда на Солнце произошел небывалой мощности взрыв, протуберанцы которого своим чудовищно вытянутым крылом “лизнули” околоземное пространство в непосредственной близости от атмосферной оболочки.

Другая гипотеза предполагала возможность мощной атаки планеты внеземными варварами. Третья концентрировала внимание на том, что очагов взрывов и Всеобщего пожара было несколько, и по этой гипотезе не исключался случайный мощный взрыв одной из главных баз ядерного оружия с последующей за ним мгновенной цепной реакцией на других его базах и складах. Именно этим объяснялась высокая радиоактивность почти во всех точках планеты.

Впрочем, об этой, последней, гипотезе знали очень немногие из землян. Те, кто создавал и возглавлял затем Совет Земли, делали все возможное, чтобы в новом возрожденном мире, гармония которого восстанавливалась с огромными трудностями, чтобы в этом, восставшем из пепла и мук, мире, не существовало даже понятия о возможности войн или междуусобиц, о необходимости защищаться или нападать, производить или хранить, накапливая какое бы то ни было оружие для уничтожения себе подобных.

Свидетелей катастрофы, то есть тех, кто непосредственно видел ее источник, не осталось. Они погибли сразу. Мужчины, женщины, старики, дети. Без малого все, кто был на поверхности планеты. Даже за тысячи километров от эпицентров невиданной мощности взрывов, прогремевших почти одновременно в семи местах — на территории Северной Америки, Африки, Азии и Европы. Из десятимиллиардного населения Земли уцелело не больше двадцати миллионов. Из каждой тысячи — только двое. Но и эти, оставшиеся в живых, в подавляющем большинстве своем были обречены. Катастрофа застала их на работе — в шахтах и рудниках, на строительстве подземных и подводных сооружений, в поездах и подземных вокзалах трансконтинентальных тоннелей и городского подземного транспорта, на подводных кораблях и в других местах, куда не прорвался испепеляющий жар. Но большинство из тех, кто даже глубоко под землей спасся от взрывной волны и огня, подверглись смертельному облучению.

Радиация была всесильной. Она проникла под землю и под воду, за толщу бетонных и стальных перекрытий. Смертоносные невидимые лучи в зависимости от расстояния до их источника в момент взрывов пронзили землю на глубину от пятидесяти до тысячи метров. Вот почему практически здоровых, не зараженных лучевой болезнью, на планете после трагедии оказалось только около двухсот семидесяти тысяч в основном шахтеры Австралии и Южной. Америки, а также пассажиры и персонал межконтинентальных и далеко удаленных от взрывов городских подземных дорог. Остальные, пожилые и совсем молодые, умерли — кто раньше, кто позже — в течение двух десятилетий после катастрофы. Но все они, особенно ученые и специалисты, проявили недюжинное мужество, отдавая последние силы огромной, воистину титанической работе по восстановлению и упорядочению веками накопленных знаний, их систематизации, а также по обучению тех немногих, кто должен был продолжать, развивать и совершенствовать жизнь на земле. И не просто жизнь, а жизнь Разума.