Звезда Аделаида - 2 - [7]

Профессор и сам не знал, почему так цеплялся к подросшему и раздавшемуся в плечах, но остававшемуся полным дитятей в остальных отношениях юноше. Призрак Джеймса Поттера - прежнего пугала - неизбежного, ненавистного, непрощённого, в отличие от Люпина, Мародёра уже, как казалось, из-за вншнего несходства Гарольда и Джеймса Поттеров, давно потерял кажущуюся осязаемость и актуальность. А ведь она в прежние школьные годы чудесные доставляла столько неприятностей и Снейпу, и его ученику, невольно, из-за переходного возраста, бывшего похожим на папашу…

Поттер всё больше походил на добрую девушку Лилиан Эванс, с теплотой и усердием занимавшуюся в паре с Северусом Зельеварением. О ней у Снейпа остались только хорошие воспоминания, не больше, но и не меньше.

Нынешний же Поттер вообще оказался непохожим на родителей, напоминая разве что яркими, зелёными глазами мисс Эванс. Он был чрезвычайно измождённым и изрядно потрёпанным рабской жизнью, повзрослевшим, несмотря на то, что он выглядел всего на пару лет старше, чем тот, Избранный, во время Последней Битвы. Но какая-то неимоверная усталость и… преданность были теперь в его глазах. Северус понимал, что Поттер не узнал его, иначе ни за что не назвался бы рабом профессора Снейпа…

…- Раб Гарри благодарит благородного хозяина очень много пальцев раз. Воистину!

Гарри одел тунику - первую его одежду за много пальцев лет - и отправился в указанный благородным хозяином шатёр, где безпрепятственно набрал полную флягу ышке бяха. Но при этом сам не удержался и отпил немного прямо из корчаги, так хотелось ему, чтобы хоть что-нибудь оказалось в брюхе. Ещё он знал, что вода жизни бодрит и согревает, а ему было ужасно холодно.

Ышке бяха сразу ударила в голову, и Гарри нетвёрдой походкой отправился в обратный путь, но ему вдруг стало так весело, что, входя в шатёр братьев, он не сдержался и загоготал, приплясывая.

- Что, Поттер, захорошело? Решили напиться на радостях, как эти недочеловеки , бешеные ирландцы на поминках?

Отмечаете победу над мировым злом?

Давайте флягу и проваливайте. Вон!

- Бла-ародный хзяин, не прогоняй раба твово недо-сто-й-но-во лишь за то, шо хлебнул малость. Нада была набить пузо.

-Заходите, пьяньчужка, и спите под шкурой, не то прогоню вон! А там вас бывстро причислят к стаду остальных рабов!

Поттеру хотелось плясать и петь воинственные песни Истинных Людей, но он вовремя вспомнил о своём новом рабстве и, тихо подвывая почти про себя, залез под потную, грязную овчину. Ну, да ему к грязи не привыкать. Странно только, что в маленьком х`нарых` благородного хозяина и его не менее благородного брата - Истинного Человека - есть такая грязная вещь…

Северус, смочив кусок полотна ышке бяха, начал протирать края раны, потом вдел толстую шёлковую нить в здоровенную иглу и, мысленно призвав на помощь святого Мунго - целителя, воткнул её в кожу усыплённого на время Квотриуса.

Зашивать рану оказалось сущим пустяком, но с лица Северуса капал пот от усердия и осторожности.

Наконец, на спине Квотриуса остался удивительно ровный шов. Снейп только сделал достаточно грубый узел, а в остальном твёрдая и точная рука зельевара не подвела его и сейчас.

Но ведь всё равно, через пару - тройку дней нить вытаскивать, так что Северус был поистине горд собой и произнёс:

- Nox prolongum!

А потом долгожданное заклинание, направив волшебную палочку на тело брата в уже наступивших снаружи довольно светлых сумерках:

- Finite incantatеm!

Брат мой возлюбленный, просыпайся, всё закончено, теперь твоя рана не разойдётся.

- Се-ве-ру-ус!

- Да, мой любимый, что?

- Что со мной было? Я словно бы заснул, но ведь это невозможно, ибо чувствовал я боль столь злую…

- Этот сон произошёл от моего чародейства - наслал его я на тебя, дабы не чувствовал ты, как я зашиваю рану твою. Теперь можешь ты двигаться, но только чуть-чуть. Лучше, если ты пободрствуешь ещё немного, и в лагере приготовят еду.

Тебе нужно хорошо поесть и напиться воды.

- Се-ве-ру-ус! Хо-о-лодно-о…

- Вот, выпей, здесь осталось совсем немного, но ты хотя бы согреешься.

- Ышке бяха?

- Да, перевернись на бок и выпей, просто глотни - много тебе сейчас не надо.

- Брат мой возлюбенный, как же хорошо! - сказал оживившийся Квотриус, отпив из фляги. - Тепло и… хочу целоваться!

О, Северус! Подари мне лобзания твои горячие!

- Ну-ну, Квотриус, брат мой возлюбленный ещё более, нежели до ранения, страдалец мой, успокойся, это всего лишь ышке бяха играет в твоей крови. Не время сейчас целоваться - тебе нужно лежать спокойно и как можно меньше движения какие бы то ни было совершать, инако…

Повернись-ка опять на живот. Давай я помогу тебе.

Северус нежно приобнял Квотриуса за плечи и стал перекладывать его, но тот ухитрился извернуться, и сам обнял брата за шею, впечатав в неё поцелуй страстный и нецеломудренный вовсе.

Тут уж и Северус не остался в долгу - нежно поцеловал Квотриуса рядышком с тем синяком, уже пожелтевшим, что поставил ему на шею в знаменательную ночь перед отправлением в поход, отмерявшую новый подход к любови их. Правда, ни разу не был опробован он в действии во время похода Северусом.