ЗвеРра - [61]

Королевские венцы рогов, гордые шеи самцов, трепетные ноздри самочек. Тщательно выполненные зелёные кущи и тенистые водопои. И выписанные умелой кистью мягкие каштановые локоны, чистые лбы, гордые профили, бархат камзолов, шёлк платьев, белоснежное кипение кружев в воротниках и манжетах. А глаза там и там оставались одинаковыми: тёмными, влажными, вишневыми…

Марк ярко представил, как злились горожане ЗвеРры, когда олени вот так же ласково смотрели сквозь них при встречах и церемониях, отрешённые и совершенно недоступные, погружённые в свои загадочные ритуалы по охране неизвестно чего.

— У нас тоже такие коврики с оленями любят, — пробурчал Марк, — в деревнях над кроватями вешать. И ещё с тремя охотниками на привале. Всё, спускаемся в подвал, там хоть теплее.

Они вернулись на первый этаж. Широкой парадной лестницей спустились в Зал Церемоний.

Первым ворвался туда росомаха — и вскоре раздались радостные вопли. Он нашёл кладовую с источником благовонного запаха.

— Индийское мыло, — проворчал Марк, но кладовая его заинтересовала.

Подумалось: а не могли ли убийцы подложить чего-нибудь одуряющего в ароматические вещества. Чтобы в день церемонии олени запалили свои курильницы, нюхнули дурману и свалились? И бери их голыми руками, хоть горла режь, хоть хвосты крути.

Марк прошёл в кладовую.

В деревянных, выстланных плотной, промасленной бумагой ящиках лежали ровные стопки палочек благовоний. Здесь же хранились и свечи. Царил просто-таки аптечный порядок.

Марк начал запаливать палочки из разных ящиков, чтобы сравнить запахи.

— Баловство! — осудил его действия суровый Графч и сел прямо в шубе на пол.

— Шапку в помещениях снимают, милорд, — объяснил в ответ Марк, закрепляя палочки в специальных держателях. — Вот тебе задание: нюхай и следи, не станет ли тебе хуже.

Особого разнообразия среди благовоний не наблюдалось… На лучинках, выкрашенных в густой фиолетовый цвет был нанесен более пряный состав, на тоненьких жёлтых — лёгкий, цветочный. Были ещё красные, самые длинные и толстые. И пахло от них резче, чем от жёлтых и фиолетовых.

Марк начал рассуждать вслух:

— Тыкс, господа присяжные заседатели, что мы видим… А видим мы, что…

— Что? — подхватил Птека.

— А видим мы помещения для ритуальных целей. Я думаю, им заведовал кто-то особый. Есть ящики для готовых палочек, а вот — корзина для использованных черешков. Палочка прогорела, — хвостик остался. Его вынимали, ставили новую палочку, а эти огарки сюда.

— Они очень, очень дорогие! — округлив глаза, признался Птека. — В них благодать.

— Кто бы сомневался. Несомненная благодать, — подтвердил Марк. — Графч, ты сиди, нюхай — вдруг одурманишься. А нет — так благодатью напитаешься, тоже хорошо. А мы пойдём, зал осмотрим.

В зале Марк насчитал шесть напольных курильниц. И ещё шесть — на лестнице. Они попарно стояли на первой, третьей и пятой ступенях.

В зале же четыре курильницы замерли по углам, а две — в центре, около постамента, который явно был сердцем зала. Рядом валялись два опрокинутых подсвечника, разумеется, на шесть свечей. Одна курильница в углу тоже лежала на боку.

Марк придирчивым взглядом режиссёра окинул пространство.

— Птека, будь другом, принеси свежих свечей из кладовки. В лампе масло заканчивается.

Птека, наконец-то, решил избавиться от шубы, которая исчезла в один миг. Он сбегал в кладовую, хотел поднять упавшие подсвечники, но Марк его остановил.

— Не торопись. Давай свечи в настенных закрепим.

Птека воткнул свечи в парные подсвечники на стенах и запалил.

Марк тем временем прошёлся по лестнице, постоял у её подножия, осмотрелся.

Вернулся в зал.

— В "ночь икс" Артефакт (будь он неладен) конечно же находился на этой штуковине, — похлопал он ладонью по постаменту. — Представить, что на такой этажерке сидел главный хранитель, я при всей своей фантазии не могу.

— Ага, — подтвердил Птека, — это алтарь для Артефакта.

— Великолепно. Исходя из размеров алтаря, делаем вывод, что был он, Артефакт треклятый, небольшим. Вошли они через ту дверь, — ткнул Марк в левый угол зала, где с потолка до пола свисало тяжёлое полотнище, скрывающее служебный, так сказать, вход. — Графч, ты живой?! — крикнул Марк в сторону кладовой. — Голова в порядке?

— Есть хочу! — отозвался росомаха.

— Всё понятно, благодатью сыт не будешь. Нюхай дальше. Они выломали решётку, попали в Олений Двор. Поймали кого-то из хранителей, прижали, — он рассказал, где в данный момент находится Артефакт. Скорее всего, подтвердив их догадки — где же ему ещё быть в ночь этаких церемоний? Угу. "Вошли без стука, почти без звука, пустили в действие дубинку из бамбука, тюк прямо в темя — и нету Кука"…

— Они горло перегрызали, — уточнил Птека. — Или это опять поэзия?

— Совершенно верно.

Марк вернулся на лестницу, поковырялся в курильницах. Принёс шесть фиолетовых хвостиков, оставшихся от сгоревших палочек. Положил их на постамент.

Обошёл курильницы в зале. Поднял с пола шесть жёлтых хвостиков. Вынул из курильниц шесть красных.

— Всё чудесатее и чудесатее.

— Что? — Птека завороженно следил за Марком.

— Ты видишь то же, что и я? — строго спросил Марк.

— А что ты видишь? — прищурился Птека.