ЗвеРра - [30]

Тот, кому луна светила в спину, внимательно рассматривал комнату в завитки прорезей. Скрипнула открываемая рама.

Сквозняки донесли до Марка запах. Совершенно звериным, обострившимся чутьём Марк узнал его: так же пахло росомахой в Зубровом Замке. Голова у Марка была ясная-ясная и холодная, как лунная ночь в ЗвеРре.

Марк скосил глаза на Илсу. Та отрешённо застыла в ожидании, готовая развернуться в любой момент тугой пружиной. Только боевого азарта в ней не ощущалось, лишь усталая, привычная готовность дорого отдать свою жизнь.

Марка же, наоборот, почему-то переполняло яростное стремление вцепиться в горло тому, кто прервал их беседу — и испортил тихую ночь. Ему было нестерпимо обидно. Бешенство клокотало в каждой клеточке, зубы ныли от желания укусить.

Ставень хрустнул: створки начали открываться.

В комнату чёрной тенью, ночным кошмаром просочился звеРрюга. Мягко спрыгнул на пол.

И завыл дико, захлёбываясь, вой перешёл в булькающий хрип. Марк, не тратя времени на ожидания и размышления, схватил из камина закипающий чайник и, тигриным прыжком приблизившись к окну, обрушил на голову росомахи и чайник, и кипяток. А потом вцепился в горло ошпаренному противнику и стал душить.

Но ярости, угнездившейся в Марке, было этого мало, — не отдавая себе отчёта, в том, что делает, он вцепился звеРрюге в ухо зубами, с наслаждением чувствуя, как сминается под сомкнутыми клыками хрящ, рвутся сосуды, брызгая горячей кровью.

— Хва-а-а… а-а…а…ы…ы… — достаточно внятно прохрипел звеРрюга, на глазах превращаясь из росомашьей ипостаси во вполне людскую.

Марк почувствовал, как Илса пытается его оттащить.

— Марк, ты его сейчас прикончишь! А ты его и так победил! Он твой! — кричала она. — Он тебе живой нужен! Вспомни, что тебе Диса говорила!!!

На волне боевого азарта не вполне понимая, зачем ему сдался живой звеРрюга, когда его можно убить и съесть, Марк, нехотя, но всё-таки выпустил добычу.

ЗвеРрюга лежал на полу у его ног и тихо хрипел, пытаясь отдышаться.

А Марк брезгливо выплёвывал шерстинки, прилипшие к языку. Чувствовал он себя странно. "Майк Тайсон отдыхает… " — подумал он, остывая. — "Не побиться ли и мне, в числе прочих, за почётный титул Царя Царей, тьфу ты, ЗвеРря ЗвеРрей? Шансы неплохие".

* * *

— Что мне теперь с ним делать? — сердито спросил Марк, отплевавшись.

— Можешь его спрашивать, — он будет отвечать. Теперь он тебе подчиняется. Можешь послать его в булочную. Он пойдёт. Но свежих булочек в итоге не гарантирую.

Илса плотно затворила ставень и раму, предварительно убедившись, что ночной гость был один и на карнизе окна никто не скучает. Зажгла лампу и поставила на столе. После сумрака свет показался необычайно ярким.

— Можешь поселиться в его логове. И он тебя не тронет. О-о, кстати: прикажи ему на меня не нападать. На всякий случай. Я же его не побеждала.

— Первое: эту девушку ты не трогаешь! — послушно скомандовал Марк. — Второе: ты шёл по моему следу или случайно на нас напал?

— Шлучайно… — проскулил звеРрюга.

— Артефакт у вас?

— Не жнаю.

— Росомахи убили оленей?

— Не росомахи. Больно. Плохо. Уй-й-й…

Сейчас он казался нестрашным. Даже жалким. Просто вонючим, — а отнюдь не вонючим омерзительно. Исчез тот затягивающий, парализующий жертву ужас, которым от него веяло сначала.

— Мне его связать? — спросил Марк у Илсы.

Та пожала плечами.

— Не надо, мне кажется. Ему и без того мерзко.

Со звеРрюгой, распростёртым на полу, действительно происходило что-то странное. Он заскулил и начал превращаться: то в росомаху, то в человека, то снова в росомаху. Видно было, что делает он это помимо собственной воли, и превращения идут очень болезненно. Кривые лапы росомахи скребли пол, человек бился в судорогах, затихая и снова дёргаясь. Шерсть покрывала его, но пятнами, звериные когти проступали на человеческих пальцах, росомашья морда оборачивалась искажённым страданием лицом — и снова становилась звериной.

Марка затошнило от зрелища, он поискал взглядом, чем бы его остановить — увидел кувшин для умывания, стоящий рядом с тазиком. И окатил бедолагу ещё раз, но теперь не кипятком, а холодной водой.

ЗвеРрюга тоненько взвизгнул и затих. В росомашьем облике.

— Что это было? — тоскливо спросил Марк. — Мне достался припадочный экземпляр? Или они все такие трепетные?

— Не знаю… — Илса присела около звеРрюги, погладила мокрую голову.

— Смотри, руку откусит! — предупредил Марк. — Потом не жалуйся.

Росомаха открыл мутные глаза, довольно злобно посмотрел на полярную лисичку. С усилием перевёл взгляд на Марка. Злоба сменилась отчаянием и мольбой.

— Мне кажется, ему будет легче, если ты его погладишь, — задумчиво сказала Илса, подхватила кувшин, потрясла, убедилась, что вода ещё осталась — и отправилась мыть руки.

Марк задумался.

— Ладно, — нехотя согласился он. — Только ты мне на руки потом польёшь.

— Хорошо.

Марк не без внутреннего сопротивления положил руку на мокрую голову звеРрюги. Глаза у того блаженно закрылись — под рукой Марка он в одно мгновение превратился в измождённого человечка и, тяжело вздыхая, заснул прямо на залитом водою полу.

— Час от часу не легче! — ошарашено пробормотал Марк. — Вот и делай добро после этого… Он теперь будет посреди комнаты в луже спать? Илса, у тебя швабра с тряпкой есть?