Зверь внутри - [8]

И в этот момент из темноты леса раздался сначала пронзительный человеческий крик, потом рычание и возня, словно там кто-то катался по устилавшему землю ковру из сосновых игл.

— Что это? — оторопело спросила Надя.

— Сашка… — пробормотал вмиг растерявший всю свою браваду Жуков. Недопитая бутылка выскользнула из его руки и мягко шлепнулась на землю. Пиво тонкой струйкой потекло на все те же сосновые иглы.

Девушки не двинулись с места, а Ромка заозирался в тщетной надежде найти какое-либо орудие защиты от напасти, жертвой которой стал его друг. Он понимал, что надо на что-то решиться: броситься на помощь, схватив палку, а еще лучше монтировку… Да вот машина стоит довольно далеко, и пока эту монтировку найдешь в багажнике, мало ли что может случиться. Да и девушки… Их ведь охранять надо. Для того он тут и остался у костра, а не пошел с Сашкой за дровами… А если на чистоту (и в конце концов Жуков нашел в себе силы в этом признаться) ему просто не хотелось идти в темный лес, где его ожидало… А что ожидало, он не в силах был даже и и предположить…

Тем временем звуки борьбы прекратились. Последний человеческий вскрик, затем рычание, перешедшее в скулеж, а затем удаляющийся глухой топот: словно какое-то тяжелое четвероногое животное поспешно удалялось прочь.

Все это время (а это лишь казалось, что прошло много времени, на самом деле и пары минут не миновало) Ромка простоял, глупо озираясь и не двигаясь с места.

— Да делай же что-нибудь! — воскликнула Надя, и по ее голосу было видно, что девушка близка к истерике. Таня молчала, и в сумраке не было видно ее лица.

Жуков как раз пытался что-то отвечать своей подруге, когда все кончилось. Воцарилась тишина, которая после истерического вскрика Нади казалась еще более зловещей.

— Сашка, — позвал Ромка тихим срывающимся голосом.

Никакого ответа. Но и никто не рычал, не пытался напасть. Просто тишина.

— Сашка, — повторил он чуть громче и чуть уверенней.

— Что? — раздался голос Щуплова совсем рядом. И через мгновение сам Щуплов появился на поляне.

Внезапное его появление после всех тех звуков, что доносились из леса, произвело эффект разорвавшейся бомбы.

— Черт бы тебя побрал с твоими дурацкими дровами, — начал Щуплов, и голос его звучал почти спокойно, будто говорил все это не из-за того, что был возмущен поведением своего друга, а для проформы. — Вот из-за тебя…

Александр протянул руку, и в свете едва тлеющих углей все увидели, что рубашка повыше локтя правой руки порвана и пропиталась чем-то темным.

— Кровь! — первой опомнилась Надя. — Сашка, на тебе же кровь!

— Кровь? — Щуплов недоуменно посмотрел на пораненную руку. — И правда, кровь. Вот странно, а я-то и не заметил… Рубашку порвал… — рассеяно добавил он.

В другой обстановке такое его спокойствие показалось бы странным, но не сейчас. Все вскочили и бросились к Александру. Причем больше всех суетился Ромка, пытаясь развеять впечатление о своей слабости несколько минут назад, а меньше всех — Таня, для которой, казалось, все происходящее имело исключительно академический интерес.

Жуков не столько помогал, а сколько мешал, издавая нечленораздельные восклицания и умудряясь создавать давку там, где, учитывая количество собравшихся, о какой бы то ни было давке говорить было бы неуместно.

— Прекрати! — прикрикнула, наконец, на него Надя. — Лучше скажи, есть у тебя в машине аптечка?

Такой вопрос поставил Ромку в тупик. Видимо, он не очень-то был в курсе, что же есть у него в машине.

— Сейчас гляну, — сказал он и скрылся в темноте. Через мгновение раздался шум открываемой двери, шебуршание и сдавленные Ромкины ругательства.

Все это время Щуплов стоял, зажав рукой рану.

— Больно? — спросила Таня, тщетно пытаясь изобразить участие.

— Знаешь — нет, — отозвался Щуплов. — Вы бы не сказали, я б сразу и не заметил, что меня покусали. Вообще, мне бы испугаться, а мне и не страшно было. А там такой громадный волчара… Повалил… А потом смылся, будто спугнули его… Я испугаться толком не успел.

— Как волчара? — удивленно воскликнул подошедший в этот момент Ромка. Странное дело, он в полной темноте сумел найти в «Москвиче» аптечку, хотя то запыленное нечто, что он держал в руках, весьма отдаленно напоминало средство для оказания первой медицинской помощи.

Тем не менее бинты там наличествовали, так что не пришлось рвать на лоскуты уже и так совершенно испорченную рубаху. Благословленная тьма не дала рассмотреть их желтизну и несвежесть, а, чтобы промыть рану, они не смогли придумать ничего лучшего, как спуститься к озеру… Все это время Ромка допытывался, что же случилось в лесу, но Надя всякий раз его одергивала.

Наконец, когда перевязка была худо-бедно завершена и они, открыв еще по одной бутылке пива, сели у костра (вернее, около того, что от него осталось, ведь дров-то принести так никто и не удосужился), Надя сказала:

— А теперь говори.

— Что говорить-то? — как бы не понял Щуплов.

— Да он головой повредился! — воскликнул Жуков. — Там с кем-то сражался в лесу, понимаешь, пришел весь покусанный и ему, видите ли, нечего рассказать!

— Хорошо, — угрюмо проговорил Щуплов. — Был большой волчара…