Зверь в каждом из нас - [48]

Далеко впереди, кажется даже не на нейтральной полосе, а уже на территории Туркмении, вспыхнула стрельба. Несколько бронетранспортеров смяли стену мономорфного заграждения, чудом произрастающего в бесплодных песках, и в открытый проем устремились внедорожники с солдатами альянса.

Туркмены вяло отвечали – на удивление вяло.

А потом махолет взлетел.

Теоретически махолет могли сбить. Европа, к примеру, подобным оружием располагала. Располагала ли Туркмения – никто толком не знал. Номинально – нет. Но традиционные успехи туркменских генетиков и биологов на самых различных, порой очень неожиданных направлениях селекции не исключали такой возможности. Кроме того, неизвестно чем занимался на своей базе Саймон Варга – почему бы не разведением эффективных селектоидов-зениток? Да плюс волки. У этих наверняка имелось в запасе какое-нибудь подходящее оружие.

Но операцию альянса планировали тоже не дилетанты. Перед транспортными махолетами над границей прошла сплошная волна беспилотных селектоидов-тральщиков. Если у мятежников есть противовоздушная оборона, тральщики неминуемо ее выявят. И тут за дело возьмется вторая волна – секретные европейские штурмовики, которые скрытно доставили к туркменским границам. Эти малоповоротливые летающие крепости были способны обратить целые гектары какого угодно ландшафта в сплошь перепаханные поля. Сравнять с землей, с песком – с чем придется – любые укрепления.

Генералу Золотых стоило неимоверных трудов добиться разрешения на использование этих селектоидов. И Европа, скрепя сердце, санкционировала их применение в операции «Карусель-2». Потому что руководство ведущих стран альянса отнюдь не собиралось получать второй щелчок по носу, как в Алзамае.

Генрих Штраубе переварил всю эту шокирующую информацию со странным отрешением. В принципе, любой вэ-эровец или служащий спецназа подозревал, что Европа имеет мощное оружие. Но подробностей не знал никто.

Когда Генрих впервые увидел зачехленные штурмовики, что дремали на ральсодорожных платформах, и узнал от Шольца что же это такое, он впал в какой-то странный мысленный ступор. Словно отказало умение удивляться.

А потом один штурмовик расчехлили. И стало возможно воочию полюбоваться на воплощенный селектоид смерти. Пока еще сонный и обманчиво неопасный.

И лишь к вечеру того богатого на откровения дня Генрих наконец до конца осознал, что живет в эпоху великих перемен. И более того, сам во всем этом активно участвует. Факт, что люди готовы убивать других людей и даже вывели для этого специальных селектоидов, его не очень удивил. В конце-концов, он служил во внешней разведке, а значит был подготовлен психоинженерами к самым крайним и решительным поступкам.

Генриха потряс глобальный подход. Потрясла реализация идеи «убивать все, что движется или сопротивляется.» И он вдруг задумался – какой же тогда смысл гоняться за волками по всей Евразии, если в Европе, оказывается, давно отыскались свои волки, добропорядочные и сытые, которые днями чинно изобретают и реализуют в селектоидах методы массовых убийств, а вечерами гуляют в парках с детьми и водят жен в рестораны? Волки, которые лично не нажимают на спуск пулевиков, но зато пулевики придумывают? Мощные пулевики. Очень мощные. Сращивают их с самолетами и обеспечивают достаточный боезапас…

Мир рушился. Мир, в котором люди не убивают людей – только когда это действительно крайне необходимо – таял и исчезал. Вместо него вставал пугающий мир, недобрый мир, мир, в котором небо в любой момент мог застить вражеский штурмовик и обрушить на каждого без разбору всю свою неизмеримую боевую мощь. Не на изгоя, который собственными проступками сам вывел себя за рамки истинных людей, а на любого, кто встретится по пути. На правого и виноватого. На беззащитного.

И еще Генрих вдруг подумал, что никогда не интересовался вопросом: а проходят ли психокондиционирование все те, кто отдает Генриху и десяткам других вэ-эровцев во всем мире приказы в моменты пресловутых фитилей?

Проходят? Или нет?

Махолет тем временем вышел на расчетную высоту; канонада внизу почти сразу стихла, так толком и не разгоревшись. Генрих вслушивался, пытаясь понять: штурмовики сказали свое веское слово или обошлось без них? Похоже, что обошлось. А это значило, что силы альянса смяли жиденькие пограничные барьеры Туркменистана без особых проблем.

Или это только казалось?

Генрих Штраубе тискал ствол регулярного длинноствольного пулевика и ожидал, что же принесет ему ближайшее будущее.

А еще он решил, что при первом же удобном случае сменить пулевик на игломет. С парализующими иглами.

* * *

– Генерал?

– Да, господин президент… Точнее, наверное, господа президенты.

– Как начали?

– Благополучно. Но есть первые неожиданности.

В голос президента Сибири Леонида Аношко, семнадцатого в достаточно старой линии, вкралась тревога. Ему было доложено, что пограничные посты Туркменистана пройдены практически без жертв, а тут командующий «Каруселью-2» вдруг намекает на какие-то там неожиданности! Кому угодно неуютно в кресле станет.

– Неожиданности?

– Именно так, господа. Варга оказался хитрее и предусмотрительнее, чем я ожидал. А, может, это и не Варга. Даже скорее всего не Варга, а волки. Эти-то – вояки прожженные, и ситуацию просчитать смогли бы легко.