Зверь милосердия - [3]

Я кивнул:

— Думал, вы зайдете в дом позднее. Сейчас выключу.

— Пожалуйста, не выключайте. Пусть играет до прихода Рыжика. Я люблю музыку.

— Это Берлиоз, — пояснил я. — Гектор Берлиоз. Великий композитор, до сих пор не оцененный по достоинству. Возможно потому, что он опередил свое время. Когда он в восемьсот тридцатом году сочинил то, что мы сейчас слушаем, «Фантастическую симфонию», Бетховен уже три года как был в могиле. Рихарду Штраусу исполнилось пять лет, когда Берлиоз скончался. Это было в восемьсот пятьдесят девятом.

— Милая вещица.

— Что вы имели в виду, говоря, что ваш партнер обыщет дворик?

— Попробует найти отпечатки пальцев, следы обуви прочее. Рыжик — неплохой следопыт, в подобных делах он опытней меня. Видит то, чего я не замечаю, если вообще имеются какие-нибудь материальные свидетельства преступления. В нашем случае, я полагаю, он вытянет пустышку.

— Да, — сказал я, — земля там твердая. Я не поливал дворик уже дней пять.

— Даже если бы вы полили его вчера, земля к утру совершенно высохла бы. А вот и Рыжик. Музыку лучше выключить, пока мы будем разговаривать. Сейчас я ему открою.

Я выключил проигрыватель.

— Глухо, Фрэнк, — сказал Рыжик своему напарнику. — Земля твердая, как бетон. Или почти как бетон. Живая изгородь в одном месте повреждена, но похоже, случилось это не прошлой ночью, а несколько раньше.

— Да, — сказал я. — Сам не знаю, что произошло, но я ещё позавчера обратил внимание на поврежденную ограду. Могу я предложить вам кофе, джентльмены? Или, если для вас это не слишком рано, стакан вина? У меня отличный сухой белый херес.

— Нет, спасибо, — сказал Рамос. — Присядьте, пожалуйста, тогда мы тоже сядем. Хотя моя просьба не имеет отношения к преступлению, всё же, если вас не затруднит, расскажите немного о себе, мистер Медли. Как давно вы здесь живете, чем занимаетесь и тому подобное.

— Ничуть не затруднит, — ответил я. — В Тусоне я живу шесть, нет шесть с половиной лет. И всё время здесь, в этом доме. Купил его через месяц после переезда сюда.

— Работаете? Или вышли на пенсию?

— Вышел на пенсию, — сказал я. — Теперь большую часть времени отдыхаю. В городе у меня несколько земельных участков. Время от времени я прикупаю немного земли, а кое-что из старого продаю.

— До переезда в Тусон вы тоже занимались недвижимостью?

— В какой-то мере. Но не как агент, а как независимый предприниматель. Мои интересы распространялись и на другие сферы деятельности.

— А прибыли вы из…

— Чикаго. Тогда мне было пятьдесят. Немного рановато, конечно, прекращать активную жизнь, но у меня развился артрит, о котором сегодня я почти забыл благодаря здешнему климату. Я мог позволить себе удалиться от дел и жить скромно, зато спокойно. Именно так я и поступил.

— Понятно. И живете здесь один. Могу я узнать, вы вдовец или холостяк?

— Холостяк.

— Родились в Чикаго?

— Нет, в Цинциннати. Я часто менял место жительства, но всё в пределах Среднего Запада, пока не попал сюда.

— Понятно, — повторил Рамос. Мне казалось, что он говорил за себя и своего компаньона. — Что ж, теперь у нас достаточно полное представление о вас, мистер Медли. Расскажите, что вы делали сегодня утром. Труп вы обнаружили около одиннадцати. В котором часу вы проснулись?

— В восемь.

— А вчера вечером? — спросил он.

— Был дома. Читал, слушал музыку. Улегся около полуночи.

— И крепко спали? Ничего не слышали?

— Спал крепко, как всегда. Не припомню, чтобы ночью раздавались какие-нибудь необычные звуки. Вы, конечно, имеете в виду выстрел? Нет, выстрела я не слышал.

Рамос нахмурился:

— Если бы кто-то стрелял, вы безусловно услышали бы?

— Услышал бы. Но если бы мне показалось, что это автомобильный выхлоп, в моем мозгу могло ничего не запечатлеться. Полагаете, он был застрелен здесь, во дворе?

— Слишком рано что-либо утверждать. Но прошу вас, подумайте хорошенько, вы не видели и не слышали ничего особенного прошлым вечером или минувшей ночью?

— Абсолютно ничего, мистер Рамос. Однако я хотел бы вернуться к выстрелу во дворе. Есть ещё одна причина, по которой я мог его не услышать.

— Именно?

— Реактивные самолеты. Когда они взлетают с аэродрома, то проносятся над моим домом на небольшой высоте. И неимоверно грохочут. Если стреляли в момент, когда пролетал самолет, я не уверен, что мог что-нибудь услышать.

— Возможно, возможно. У вас есть огнестрельное оружие, мистер Медли?

— Да, револьвер, — ответил я. — Я купил его, когда поселился в этом доме. Он стоял на отшибе, других зданий вблизи не было. Сами знаете, как быстро растет Тусон. Неподалеку проходит автострада. Я опасался бродяг.

— Какого калибра ваш револьвер?

— По-моему, тридцать второго. Я плохо разбираюсь в оружии. Купил я револьвер в магазине подержанных вещей на Конгресс-стрит.

— Можно на него взглянуть?

— Конечно, — ответил я. Подойдя к письменному столу, я достал револьвер из ящика. Кахэн, рыжеволосый детектив, пересек комнату и взял его из моих рук. Это была небольшая никелированная штука со сравнительно коротким стволом.

Ловким движением раскрыв револьвер, он высыпал патроны себе на ладонь, потом аккуратно разложил их поверхности стола.

Подойдя к окну, он стал смотреть сквозь дуло на свет.