Зверь из Жеводана - [55]

В Грезе произошел еще один поразительный случай: там Зверь разорвал и сожрал маленького Жана Шатонефа. На следующий день, когда отец жертвы возился у себя дома на кухне, вдруг в окне показалась мерзкая морда. Зверь положил обе лапы на подоконник, будто собираясь то ли послушать, о чем говорят люди, то ли забраться в дом. Шатонеф был человеком далеко не робкого десятка: высоченный верзила и силач, он прославился у нас своими подвигами, сравнимыми с подвигами Геракла, но и он в тот момент не решился схватить чудовище за передние лапы. Но стоило ему крикнуть дочери: «Мари-Анна, принеси мне скорей топор!», как Зверь тотчас же исчез, словно понял, что сия просьба не сулит ему ничего хорошего.

Кое-кто из наших соседей тоже вел свой тайную войну со Зверем (или рассказывал о вымышленных схватках, дабы прослыть гером). Антуан Пишо, по прозвищу Козлик, и в самом деле весьма смахивавший на козла, был одним из таких борцов. Молодой пастух обычно нанимался к богатым торговцам и зажиточным горожанам из Сога, чтобы пасти коров летом на горных выпасах, чаще всего на склонах Монмуше. Так вот, Антуан утверждал, что ему не раз приходилось вступать в борьбу со Зверем, и всегда после таких стычек чудовище спасалось бегством. Некий Пьер Блан, которого я, кстати, хорошо знал и частенько встречал, когда уже стал взрослым, рассказывал, что ведет настоящую войну со странным животным, очень похожим на Зверя. Чаще всего неведомое чудовище нападало на него вечером или когда опускался густой туман. Обычно сей грозный противник сначала подползал к Пьеру, затем вставал на задние лапы и сражался как человек, дерущийся на кулаках. По словам Пьера, одна такая схватка продолжалась почти три часа, правда, с перерывами, как настоящая дуэль или поединок двух борцов.

Любопытную деталь подметил Пьер Блан: ему тогда показалось, что шкура животного как будто застегнута на животе на пуговицы... Но, быть может, все это были выдумки, ибо свидетелей сражений ни у Антуана Пишо, ни у Пьера Блана не было. Ходили у нас и другие фантастические слухи, но, разумеется, были и факты. Причем те факты, в коих я имел возможность удостовериться лично, составляют, вероятно, лишь незначительную часть кровавых «подвигов» Зверя. Жестокость, с коей совершались в нашем крае убийства детей и женщин, недоступна пониманию нормального человека и превосходит самые изощренные фантазии человека, наделенного пылким воображением. Например, девушка из семейства Руссе из деревни Миаланетт подверглась нападению в ноябре 1765 года, когда отправилась за огнивом в деревню Гардель (у нас тогда еще никто понятия не имел о спичках). Зверь загрыз бедняжку, вспорол живот, так что внутренности вывалились наружу. Голову жертвы, как уже не раз бывало, около тела не нашли. Но самое главное заключается в том, что окоченевший труп нашли на другом берегу реки Трюйер, около скалы Малапа, Как он туда попал? Надо видеть, какова Трюйер в этом месте! Стремительное течение, водовороты, обрывистые берега... трудно себе вообразить, чтобы какое-нибудь животное могло преодолеть реку в этом месте вплавь, а потом еще карабкаться на кручу, сжимая в зубах тело несчастной девушки с болтающимся на шее крестиком... нет, что-то во всей этой истории было дьявольское! Однако, несмотря на то что в Жеводане продолжала литься кровь, после того как господин Антуан де Ботерн совершил свой охотничий подвиг в Шазе, «Газет де Франс» перестала уделять нашему краю хотя бы самое незначительное внимание. Ведь официально Зверь прекратил своё существование! Его больше не было! Как только интенданты были вынуждены сообщить в Париж о том, что бойня в Жеводане продолжается с удвоенной силой, так тотчас же «Газет де Франс» стала печатать на своих страницах известия о появлении стай волков в различных уголках Франции. Ну а как же иначе! Раз уж торжественно объявленный мертвым Зверь имел наглость вдруг воскреснуть (или же вовсе не умирать), непременно нужно было подготовить умы французов к новым несчастьям. Ничто не даёт нам права предполагать, что в 1766 году волки причинили во Франции людям больший ущерб, чем в 1765 году или даже в 1755-м. Об этом никогда не было речи... Но вот в декабре 1765 года и в январе 1766 года словно из рога изобилия посыпались сведения о том, что в тех местах, где свирепствовал Зверь, вновь совершаются убийства. Однако было ведь торжественно провозглашено, что господин де Ботерн покончил со Зверем в Шазе!.. И вот 27 января 1766 года «Газет де Франс» извещает читателей о кровавых деяниях волков в Лимузене. Но ни слова о Жеводане! Через полтора месяца, 10 марта, тот же рупор властей объявит, что волки в невиданном количестве расплодились в Перигоре и Ангулеме, где крестьяне вынуждены вести с ними настоящую войну. Сообщалось, что один волк был убит кривым садовым ножом. В номере от 28 марта была опубликована заметка, в коей автор утверждал, что волки являются распространителями бешенства и что многие люди уже умерли от этой страшной болезни именно потому, что волки слишком расплодились.

Как раз в это время представителям властей в Париже из донесений интендантов стало известно об убийствах, совершенных в наших краях в феврале и марте (14 февраля была растерзана Жанна Дельма, мельничиха из Лорсьера; 4 марта – Жан Бергунью из Моншове, 14 марта – Мария Бомпар из Сен-Прива и т. д.). «Газет де Франс» изволила известить читателей о том, что во Фландрии был убит один волк, но о событиях в Жеводане – ни слова?