Зверь из Жеводана - [51]

Почему господин Антуан хотел получить деревянную скульптуру, которая была бы по размеру больше убитого волка? Что он собирался с ней делать? Какую выгоду он собирался извлечь от показа Зверя? И кто, а главное, где должен был показывать его в будущем? К чему все эти неуклюжие уловки? «Изобразите волка таким, каков он есть, а каков он есть, я вам сейчас расскажу; изобразите на его теле нанесенные мной раны, и должны они быть там-то и там-то» – вот как звучали просьбы господина де Ботерна, и это не могло не вызвать подозрений. Какой такой шкурой собирался обтянуть деревянную скульптуру господин де Ботерн? Разве не шкурой убитого волка? Неужто и в самом деле было два, а то и три хищника, как утверждал господин Бе из Бессера? И какой из них был представлен свидетелям для так называемого опознания 21 сентября в Бессе? Разумеется, не тот, что был доставлен в Клермон вечером 22... Здесь, как говорится, де Ботерн попался на месте преступления...

Но как бы там ни было, волк, порученный заботам де Ботерна-младшего, благополучно был доставлен в Париж 1 октября. Как мне стало известно, ученые доктора признали в животном обычного волка, но только очень крупного и с чрезвычайно мощными клыками. Господин де Ботерн-отец оставался в Шазе до ноября, где продолжал охотиться, и в результате добыл волчицу с «волчонком, размером превосходившим мать», как явствует из донесения, после чего королевский охотник покинул Жеводан. Он прибыл в Фонтенбло, где тогда находился король и весь двор, получил вожделенное вознаграждение и по особому указу ему было разрешено поместить изображение Зверя на родовой герб. Сын господина Антуана получил повышение в чине и роту инфантерии. И все же сердце господина де Ботерна было не на месте, ибо 28 декабря он написал господину Баленвилье, и в сем послании он просил выслать ему свидетельство, удостоверяющее в том, что он, господин де Ботерн, избавил Жеводан от свирепого Зверя.

Да, господин де Ботерн как раз вовремя потребовал от интенданта вышеупомянутое свидетельство, нечего сказать! Уже в октябре Зверь объявился в окрестностях Лорсьера, но об этом мало кто узнал. В ноябре известий о новых жертвах не поступало, и люди уже начали было надеяться на то, что Зверь и в самом деле мертв. Но в декабре начался настоящий кошмар, ибо Зверь с невиданной яростью обрушился на наш округ. Уже 2 декабря пришло известие, что чудовище напало на двух маленьких пастушков неподалеку от Онте-От, на юго-восточном склоне Монмуше. Зверь схватил и разорвал младшего из мальчиков, Видаля Турне, 7 лет от роду, а старший, четырнадцатилетний Жан Куре, сумел отразить нападение, нанеся хищнику удар алебардой. Подросток рассказал, что у нападавшего на них хищника по спине шла черная полоса, а на боках имелись черные и рыжеватые пятна; еще он отметил очень пушистый хвост, плоскую и длинную голову, короткую и мощную шею. Через неделю, числа 10-го, Зверь бродил в окрестностях Лорсьера и Марсийяка. Неподалеку от Жюлианжа он неожиданно выскочил из зарослей и набросился на двух 13-14-летних девочек; одну он загрыз и утащил. На следующий день были найдены две культи рук и окровавленные клочья платья – все, что осталось от бедняжки. В Польяке бесследно исчез юный пастух, а в Марсийяке 21 декабря была растерзана Аньес Мург, 11 лет от роду. У Жанны в тот день случился страшный приступ. Она билась в истерике, ее всю ломало, корчило, трясло, после чего она вновь погрузилась в то странное полусонное оцепенение, из которого вышла летом. Жюльена до «подвига» господина де Ботерна в Сен-Мари-де-Шаз, казалось, была на правильном пути и должна была вскоре раскрыть тайну Зверя. Я видел в ней нечто вроде орудия, возмездия. Она, вероятно, рассчитывала то ли хитростью, то ли лаской вытянуть из бородатого и лохматого Антуана Шателя какой-то секрет... Кстати, неожиданный арест всех Шателей, в том числе и Антуана, поразил ее, похоже, так же, как и всех нас. Но, быть может, она лишь притворялась? Кто знает... Как бы там ни было, когда Антуан Шатель оказался в каменном мешке, она не выказала ни сожаления, ни радости.

В августе события следовали одно за другим с такой быстротой, что нас буквально захлестнуло и понесло этим бурным потоком. Более всего, пожалуй, Жюльену заинтриговало то, что по приказу господина де Ботерна за несколько дней до отъезда в Шаз был убит огромный сторожевой пес в Пепине. Она очень заинтересовалась этой историей и всех спрашивала, был ли то кобель или сука.

Жанту, дабы удовлетворить любопытство любимой женушки, отправился за новостями. Вернувшись, он рассказал, что, по словам очевидцев, только любимая сука Антуана Шателя походила на пса, убитого в Пепине, но что эта сука в то время находилась в Дарне. А затем пришла поразительная весть, что господин де Ботерн застрелил в Беле Зверя... После чего в районе гор Маржерид воцарилась мертвая тишина. Как и мы все, а быть может, и гораздо более всех нас, Жгольена была уверена в том, что господин Антуан нас обманул. Но октябрь и ноябрь оказались относительно спокойными, и мы все погрузились в какую-то полудрему, в некое оцепенение, будто разом все отупели и утратили способность мыслить. В таком состоянии мы пребывали до самого отъезда Антуана де Ботерна из Жеводана. Но как раз после сего знаменательного события Зверь вновь принялся разорять наш край. Я так никогда и не смог выяснить, когда именно были выпущены на свободу Шатели, но люди говорили мне, что Шатель-отец и Пьер Шатель появились в Дарне гораздо раньше Антуана Шателя. Он, видимо, выйдя из тюрьмы, прямиком направился в свою убогую хижину в лесу Теназер. Никто, кроме Жюльены и кюре из Лорсьера, не осмелился обратить внимание соседей на то, что количество убийств резко сократилось не только и не столько после «славного деяния» господина де Ботерна, сколько после того, как Шатели были заключены в тюрьму, – с той, правда, оговоркой, что на следующий день после того, как всех троих взяли под стражу, имели место два случая нападения Зверя на людей. Никому, кстати, не пришло в голову проверить, до или после освобождения Шателей из-под стражи в Жеводане вновь начался кровавый кошмар.