Звенья одной цепи - [39]

— Да понял я, понял! И ты пойми: ну нету никого сейчас, нету. Вот вернётся эрте Дожан и будет с вами разбираться!

— Так помер хозяин-то. — Бас верзилы стал удивлённее и одновременно чуточку грознее. — Мне хозяйки сказали, чтобы без толку не воротался. Так я и не вернусь.

— И будешь хвостом ходить за мной весь день, — обречённо простонал предзвенник. — А то и осьмицу кряду.

Тут его взгляд, ищущий спасения, наткнулся на меня. Вернее, на рисунок жучиной спины.

— Вот! Вот кто вам поможет!

Он ловко обогнул громоздкую фигуру своего упрямого собеседника и ринулся ко мне.

— Вот видите? — Тощий палец ткнул в знак Смотрителя. — Вот он может сделать всё то же, что и эрте Дожан. Вот его просите!

— Мне хозяйки велели человека из городской управы везти, — не отступил верзила. — Я и привезу.

Предзвенник поманил меня пальцем и, когда я наклонил голову, зашептал мне прямо в ухо:

— Выручайте, эрте! Знаю, знаю, что всё это не ваше дело, но у меня уже голова звенит от этой орясины, а сделать всё равно ничего не могу. Да и к тому же… — Его взгляд радостно просветлел. — Вы же в Блаженный Дол назначены, верно?

Чем меньше людей заняты на службе, тем скорее между ними распространяются любые сведения, так что попусту удивляться не стоило, и я согласно кивнул.

— А Мейен как раз по пути! От него-то до Дола почти рукой подать. Вы туда только заглянете и отправитесь дальше, вот и все дела!

— А почему нельзя подождать возвращения вашего начальства?

— Да подождать можно, — вздохнул предзвенник. — Только потом жалоб будет целый короб. Я бы и сам туда поехал, да, увы, чином не вышел. Не получил ещё Звено.

Скорее всего, его ожидает медь Цепи изыскания, если речь шла о смерти, заверения или расследования которой требуют какие-то «хозяйки». Мне доводилось пару раз присутствовать при действе, по службе полагающемся ищейкам, но в таинство происходящего меня, разумеется, никто не посвящал.

— Жалобы? Откуда?

— Йе-е-ех! — махнул он рукой. — Это у вас в столицах любое Звено может свысока на простых людей посматривать, а нам большую часть жалованья местный совет платит. И не дай Боженка, по первому требованию не прибежишь…

Ясно. Парень желает выслужиться перед начальством, потому и готов втянуть в свои сумасбродства первого попавшегося, лишь бы подходил по внешнему виду. И что же мне делать? Отказаться, сославшись на усталость после дороги и прочую ерунду?

Предзвенник, видимо прочитав в моих глазах напрашивающееся окончание беседы, вцепился мне в руку:

— Вы уж не откажите, эрте! Вам главное будет головой кивать да с важным лицом сидеть, а всё остальное я сам сделаю!

* * *

Настырность будущего Звена Цепи изыскания хоть и была убедительной, на моё согласие повлияла вовсе не она, а возможность получить разъяснения в том деле, которым мне предстоит заниматься согласно назначенной должности. Поэтому не прошло и четверти часа, как я уже трясся в скрипучей коляске по размытой весенними паводками дороге, а рядом со мной, видимо предвкушая блестящее будущее, нетерпеливо ёрзал по сиденью и время от времени поправлял сползающую на брови вязаную шапку длинноносый молодой человек лет двадцати трёх.

Кучер, укрывшийся от утренней мороси под толстым плащом, забыл о нашем существовании сразу же, как только тронул поводья, поэтому на особенно резких поворотах приходилось судорожно хвататься за борта коляски. Торопливость слуги можно было понять: смерть, хотя и является конечной точкой жизни, промедления не терпит. Вернее, не терпят те, кто получил на руки мёртвое тело.

— Вам что-нибудь известно об этой семье?

Предзвенник, отзывающийся на имя Киф Лефер со-Литто, кивнул в такт очередному ухабу:

— Глава — старикан, всё никак не отдающий Божу душу. У него двое детей, сын уже лет сорока с гаком и дочь на десять лет моложе. Дочь незамужняя, сын год назад обзавёлся временной женой.

— А раньше был женат?

— Нет, ни разу.

Странно. Чего-то ждал, а потом устал или отчаялся? А может, женился по требованию отца? Но и тогда не совсем ясна причина столь долгого промедления.

— Живут тихо, — продолжал предзвенник. — В город наезжают, как водится, по праздникам или по надобности.

— Богаты?

— Да уж не бедны.

Тем понятнее, почему тебя так тянет туда, Киф Лефер.

— И кто умер?

— Я так понимаю, старик всё же скопытился. От этой дубины разве можно чего-то добиться?

Я посмотрел на ссутулившуюся спину кучера и признал:

— Ничего ровным счётом.

— Вы не беспокойтесь, эрте, вам главное при всём присутствовать и потом бумаги заверить.

Бумаги. Как там говорил сереброзвенник из Цепи внутреннего надзора? Строчки букв весьма требовательны к людям.

— А что будет написано в тех бумагах?

Простодушный, можно сказать, невинный вопрос застал предзвенника врасплох: шапка снова сползла на рыжеватые брови, но теперь Киф не спешил возвращать её на место.

— Что написано будет? Да что положено, то и будет… Вы ж сами знаете.

Вот мы и добрались до главного рубежа, который надо преодолеть. Или от которого придётся отступить назад.

— Не знаю.

Почувствовав в ответе серьёзный подтекст, Киф всмотрелся в моё безмятежное лицо и пошёл красными пятнами.

— Вы… не знаете, что и как… должно…