Зулусы наступают - [26]

Сейчас все мысли их были сосредоточены на бегстве; хотя инстинкт и повелевает бушменам рисковать жизнью, отстаивая каждую пядь земли, но Дакуин, Суолла и Куикне подчинились воле своего предводителя. В детстве Кару жил за рекой Гарип и часто играл на берегу глубокого пруда, к которому приходили на водопой стада крупной дичи. Теперь он возвращался в ту сторону, где провел детство. Во время ночных переходов он утешал и подбадривал своих спутников. Он рассказывал им о высоких развесистых деревьях, об источниках, журчавших под землей, о странном животном — жирафе, у которого шея такая длинная, что он может срывать листья с верхушки дерева.

На следующий день они переплыли реку Гарип в том месте, где разбросано много островков. На одном из самых больших островов они сделали привал. Здесь женщины расставили силки и поймали цесарку, а мужчины пронзили ассегаями большую рыбу, которая ночью подплыла к берегу, зачарованная светом факелов. Но это была жалкая добыча. Рыба и птица не удовлетворяли бушменов; им требовалось вкусное, сочное, пропитанное кровью мясо.

Присматриваясь к животным, приходившим на водопой, они решили вырыть яму-западню для бегемота и подстеречь зебру. Ночью бегемот вылезал из воды и прогуливался по берегу. Они нашли протоптанную дорожку, ведущую к тростниковым зарослям, и здесь стали рыть яму. Все четверо работали с утра до поздней ночи, выгребая песок палками и плоскими камнями. К вечеру они вырыли глубокую яму длиной в два с половиной метра и шириной в полтора. Сделав настил из тростника, они насыпали сверху песку и поспешили уйти, зная, что бегемот не подойдет к этому месту, пока не рассеются у него подозрения, вызванные приходом людей.

На следующее утро мужчины, смазав наконечники стрел сильным ядом, спрятались в кустах, неподалеку от того места, куда приходили на водопой стада. Какая-то большая птица пролетела над самой головой Кару и пронзительно крикнула: «Яяк-яяк!» Конечно, старый бушмен увидел в этом недоброе предзнаменование.

— Плохо, плохо, — сказал он, покачивая головой. — Она предупреждает стадо о том, что мы устроили засаду.

— Тише, — прошептал Дакуин. — Стадо идет к реке.

Они припали к земле, сжимая левой рукой лук, а в правой держа стрелу. Послышалось фырканье животных, и охотники затаили дыхание. Кусты скрывали от них стадо, но и Дакуин и Кару знали, что дичь находится поблизости.

Однако вожаки почему-то мешкали и не спускались к реке. Казалось, они выжидали и прислушивались. Первыми всегда шли антилопы, за ними зебры и наконец гну. Но сегодня вожаки переминались с ноги на ногу, помахивая хвостом. Они не были встревожены. Просто-напросто они отгоняли мух — больших мух, кружившихся у водопоя. Охотники не понимали, чем вызвана эта задержка. Быть может, птица предостерегла стадо?

Наконец одна из зебр заржала от нетерпения, раздался топот копыт, и самцы, пробившись сквозь стадо, бросились к воде. Зазвенела тетива, две стрелы рассекли воздух, и одна из них вонзилась в шею зебры.

Размахивая ассегаями, охотники выскочили из кустов и бросились в погоню за раненым животным. Они едва не врезались в стадо гну; а вожак, которого мучила жажда, рассвирепел и напал на них. Быстро повернули они назад, к реке и, словно выдры, нырнули в глубокую воду. Они выбрались на островок, ускользнув от большого крокодила, который немедленно обратил свое внимание на гну. Животное вошло в воду по самые плечи, и челюсти крокодила сомкнулись, зажав железными тисками нос гну. У гну не было ни малейших шансов спастись. Если бы крокодил вцепился ему в живот, пожалуй, он мог бы вырваться, но сейчас борьба была недолгой. Крокодил увлек свою добычу на дно, а стадо, бывшее свидетелем гибели гну, обратилось в бегство. Но «квагга-мод» — храбрость зебры — свойственна не одним только зебрам. Не прошло и десяти минут, как стадо вернулось к реке, утолило жажду и галопом умчалось в саванну.

Тогда только Кару и Дакуин скользнули в воду, вылезли на берег и отправились на поиски раненой зебры. Оказалось, что Куикен и Суолла уже добили животное и содрали с него шкуру.

В тот вечер они вдоволь поели сочного мяса, а на следующий день вычистили шкуру и, растянув ее на земле, прибили колышками. Из этой шкуры они хотели сделать мешки и сандалии. Пока женщины втирали в нее золу и жир, Кару и Дакуин изготовляли стрелы из тростника, срезанного в русле реки, и приделывали к ним костяные наконечники.

После этого они поели и поспали. Женщины вошли в воду, нарвали водяных лилий и стали жевать молодые стебли, обладавшие, как думали бушмены, чудодейственной силой.

А когда надвинулись сумерки, все четверо долго следили за полетом гусей над рекой. Горделиво разгуливали по берегу цапли, храпел бегемот, ворочаясь в грязи.

Сидя у костра, они ждали, прислушиваясь, как хлюпает грязь под тяжелыми ногами бегемота. Вскоре услышали они, как он идет по тропинке, ведущей к западне.

Глава XIII ПРИБЫТИЕ В МИРНУЮ СТРАНУ

Для первобытного человека ночь населена ужасами, потому что в темноте он теряет ощущение той безопасности, какую приносит ему дневной свет. А страх порождает суеверия. Кафир населил ночь злыми духами, но бушмен — более близкий к диким животным, всегда активным в темноте, — пытался дать иное объяснение таинственным загадкам, обступающим его во мраке, — в том мраке, в котором звери, наделенные более острым зрением, слухом и обонянием, одерживают верх над человеком.