Зулусы наступают - [23]

Мертвый голубь, валявшийся на земле, исчез. Под деревом сидела гиеновая собака и терла лапой морду, чтобы снять приставшие перья. Тут же лежала вторая собака и пристально смотрела на Дакуина. Глаза у нее были голодные, желтые. Дакуин призадумался. Еще несколько собак лежало, навострив уши, на прогалине. Они избегали встречаться с ним глазами, но Дакуин чувствовал, что вся стая смотрит на него в упор, когда он отворачивается.

Дакуин решил ждать. Быть может, собакам надоест его караулить, и они уйдут. Но не тут-то было! По-видимому, собаки были наделены неистощимым терпением и, в свою очередь, решили ждать.

В отличие от волчьих стай, рыскающих по снежным равнинам, гиеновые собаки очень редко нападают на человека. Не охотятся они также за леопардом, павианом, кабаном, считая, должно быть, что игра не стоит свеч. Однако ни один леопард не осмелится похитить мясо животного, загнанного собачьей стаей. Если бы рискнул он пойти на грабеж, стая растерзала бы его на куски.

Рыская среди холмов, собаки почуяли запах взобравшегося на дерево и поедавшего фиги Дакуина. Со вчерашнего дня этот запах был им знаком и имел какое-то таинственное отношение к неудачной охоте. Вот почему они окружили дерево и терпеливо ждали. Спешить им было некуда! В то время как одни собаки спали или отправлялись на поиски дичи, другие караулили.

Дакуин громко закричал. Все собаки встрепенулись и вскочили. Но на этот раз им не угрожала опасность. Звери быстро успокоились и снова растянулись на земле, а Дакуин начал издавать какие-то странные звуки и корчить гримасы. Собаки склонили голову набок и посмотрели на него с любопытством. Им часто приходилось видеть гримасничавших обезьян, и кривляние Дакуина их не испугало.

Тогда юноша поднялся на верхушку дерева, чтобы обозреть окрестности.

С своей вышки увидел он три маленькие фигурки, бежавшие гуськом. Это был Кару с двумя женщинами. Женщины несли поклажу. Они покинули пещеру и его — Дакуина. Раздув щеки, юноша протяжно заревел, подражая крику обезьян. Он знал, что они уходят от врагов, и потому закричал по-обезьяньи.

Одна из трех фигурок — самая маленькая — остановилась. Это была Суолла. Она услышала протяжный крик и в ответ молча подняла руку.

Вскоре все трое скрылись в зарослях.

Дакуин посмотрел на восток и увидел отряд воинов, приближавшихся рысцой. У него заныло под ложечкой. Должно быть, Кару проведал о надвигающейся опасности и немедленно обратился в бегство.

Таков был закон диких джунглей. Мудрый Кару бежал от врагов, и не его вина, если Дакуин попал в беду.

Юноша остро почувствовал полное свое одиночество. Однако он решил бороться до конца. Спустившись ниже, он пролез в дупло. Ноги его коснулись подстилки из трухи и гниющих листьев. Подстилка не выдержала его тяжести, и Дакуин упал на дно дупла. Раздалось грозное шипение; юноша замер от ужаса, чувствуя, как у него под ногами извивается огромное холодное тело. Он упал прямо на спящего удава. Луч света блеснул сквозь густое облако пыли. Удав медленно выползал из дупла.

Глава XI НЕОБЫЧНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ

Удав высунулся метра на четыре из дупла. Мелькнул его черный раздвоенный язык, огоньки вспыхнули в холодных сонных глазах. Собаки замерли, не спуская с него глаз.

Они не прочь были бы отведать мяса удава, но убивать его не входило в их намерения. За змеями они не охотились. Пожалуй, дикая кошка может стать ловцом змей; кабан, защищенный толстой кожей и щетиной, убивает и съедает змею, но собаки питали инстинктивное отвращение к пресмыкающимся.

Ярко светило солнце, пробиваясь сквозь листву и расстилая у подножия дерева ковер из темных и светлых пятен. Дикие голуби вернулись к фиговому дереву и прыгали с ветки на ветку; собаки сидели с высунутыми языками; их желтые глаза устремлены были на змею. Освещенное солнцем пятнистое тело удава отливало пурпуром и золотом, тусклая пелена снова заволокла его глаза; казалось, змею клонило в сон.

Пронзительно трещали цикады, возбужденные жарой и солнцем, лягушки на берегу ручья квакали неумолчно, словно готовились к вечернему концерту. А Дакуин, стоявший в дупле, не слышал ни лягушек, ни цикад. Он был очень недоволен создавшимся положением. Сквозь щель в стенке дупла следил он за собаками и удавом. Им следовало бы вступить в бой, а они, казалось, заключили перемирие. Тогда он решил вмешаться.

Ощупью отыскав в куче трухи свой ассегай, он воспользовался им как бодилом, которым погоняют волов. Он вонзил его в тело удава. Кольца зашевелились, но лишь после второго укола удав стряхнул с себя дремоту и, разжав челюсти, зашипел на ни в чем не повинных собак. Те мгновенно вскочили и навострили уши, не понимая, чем вызван столь неожиданный переход к военным действиям. Что ж! Если чудовищная змея бросает вызов, они готовы его принять!

Снова зашевелились кольца в дупле, и конец хвоста коснулся ноги Дакуина. Юноша заревел от испуга.

На змею этот вопль не произвел ни малейшего впечатления, но собаки узнали голос человека, исходивший, казалось, из удава.

Но собакам было теперь не до человека: удав действовал быстро и энергично. Метнувшись к ближайшей собаке, он нанес ей страшный удар в бок, и собака, жалобно воя, перевернулась в воздухе и отлетела на несколько шагов.