Зулус Чака. Возвышение зулусской империи - [4]

Первым романом, написанным африканцем Южной Африки, стал роман «Чака». Томас Мофоло, тоже не зулус, а суто, создал этот роман еще в начале нашего столетия, в 1909 — 1910 годах.

Чаку знают и в других африканских странах. В последние десятилетия, когда в Африке растет интерес к своему прошлому и появляется все больше историков и писателей, усилилось и внимание к Чаке.

Леопольд Седар Сенгор, сенегальский поэт с мировым именем, в 1949 году написал свою известную поэму «Чака». В поэме обвинителем Чаки выступает «Белый голос», который называет Чаку «зловредной гиеной», «великим кормильцем гиен и стервятников», «Песнопевцем смерти». Симпатии Сенгора целиком на стороне Чаки. Его Чака отвечает «Белому голосу»: «...я не гиена, а Лев Эфиопии[8] с поднятой головой».

В поэме Сенгора Чака говорит:

Я увидел в грядущем мой край... Где загублены рощи, сглажены горы, где в железо закованы реки и долы... Люди Юга воздвигли огромные горы из черного злата, из красного злата, а сами они голодают... Мог ли я остаться глухим к их страданьям и к их униженьям?

Пер. Д. Самойлова

Сенгор использовал роман Томаса Мофоло — книги Риттера тогда еще не было. У Мофоло в одной из самых драматических сцен Чака убивает свою возлюбленную Ноливе. Вероятно, само это событие — художественный вымысел Мофоло. Но этот сюжет воспроизвел и опоэтизировал Сенгор, а потом и еще несколько авторов. Идея у них, как правило, одна — Чака пожертвовал даже своей любовью, чтобы она не мешала ему служить делу своего народа.

Я б ее не убил, если б меньше любил...

Нужно было отбросить сомненья,

Забыть опьяненье от сладкого млека пылающих уст,

от безумных тамтамов, от ночного биения крови,

От нутра, где кишит раскаленная лава,

От страсти к Ноливе — Во имя моего черного Народа.

Число произведений о Чаке особенно увеличивается с шестидесятых годов. Сейду Бадиан, драматург из Республики Мали, в 1961 году издал пьесу «Смерть Чаки». В 1971 году своего «Чаку» опубликовал известный гвинейский историк и писатель Джибриль Тамсир Ниань. В 1972 году появилось сразу два произведения под одинаковым названием «Амазулу» («Зулусы»), Одно вышло из-под пера дагомейца Кондотто Ненекхали-Камары, второе написал тоже автор из Западной Африки — Абду Анта Ка. Роман «Ассегай» южноафриканца Кини Мак-Менеми опубликован в 1973 и переиздан в 1975 году.

Пьесы о Чаке идут в самых разных странах.

Появляются даже специальные статьи об образе Чаки в африканских литературах[9].

Молодые африканские историки тоже тянутся к этой теме. Когда в Восточной Африке возник сравнительно крупный исторический журнал, то статья о Чаке оказалась в одном из первых же номеров[10].

Мысли в этой обширной литературе высказываются, конечно, довольно пестрые. Прежде всего Чака стал олицетворением силы африканских народов, их готовности идти на жертвы ради единства и самостоятельности. По временам звучит и идея, иногда именуемая в Африке «антирасистским расизмом». Слышится и афроцентризм в противовес европоцентризму. Большинство современных авторов стремились не к тому, чтобы найти и собрать новые материалы о Чаке, а хотели в его образе воплотить свои сегодняшние идеи.

Что же касается западноевропейской литературы, как научной, так и художественной, то в ней Чака долгое время представал как тиран из тиранов, злой гений народов Южной Африки, и больше всего своего собственного народа — зулусов.

Эту точку зрения можно было встретить и в многотомной «Кембриджской истории Британской империи», и в претендующих на солидность монографиях, и в университетских пособиях, и, конечно, в учебниках, написанных для африканских школ в колониях. Неизменно приводилось число людей, павших жертвами войн Чаки. В разных изданиях оно колебалось между одним и двумя миллионами, то есть, весьма вероятно, превышало общую численность населения тех земель, которые были основной ареной деятельности Чаки.

Даже Брайант, относившийся к зулусам с искренней теплотой, все же писал о Чаке как об олицетворении зла.

Райдер Хаггард в известном романе «Нада» вывел Чаку безумцем, страдающим манией истребления людей.

Такая трактовка образа Чаки как бы оправдывала приход колониализма в Южную Африку. Ведь если там царили чудовищные порядки, то европейцы совершали благое дело, явившись и взяв африканцев под свою опеку.

Этот взгляд повлиял и на некоторых африканских авторов. Томас Мофоло в романе «Чака» все-таки писал прежде всего о беспощадности, о бессмысленном истреблении людей.

Судя по откликам печати, такое отношение проявилось и в многосерийном фильме «Зулус Чака», поставленном на деньги Южноафриканской радиовещательной корпорации в 1987 году — к двухсотлетию со дня рождения Чаки (правда, дата эта отнюдь не бесспорна).

Основанием для такой трактовки образа Чаки был завершающий период его правления, особенно самый последний год, когда Чака действительно превратился в деспота, истреблявшего людей. Тогда против него и возник заговор двух его сводных братьев и главного советника, и 24 сентября 1828 года он был убит.

Мы не знаем, как был организован тот заговор и что думали заговорщики. Может быть, им созвучны были помыслы римлянина Брута? О них мы тоже ведь знаем не так уж много, разве что слова, которые вложил в уста Брута великий Шекспир: «Я любил Цезаря, и я его оплакиваю. Он преуспевал в своих начинаниях, и я радовался. Он был отважным, и я его чтил. Но он был деспотом, и я его убиваю».