Зуб мамонта. Летопись мертвого города - [97]
Но все тонуло в золотом мерцании ее волос.
Для Енко разложили раскладушку на кухне. Руслану Индеец предлагал постелить в ванной, накрыв емкость с солящейся рыбой досками. Но этот вариант с негодованием отвергли, поскольку санузел был совмещенным. Ему определили кровать Антона в комнате Мамонтовых. Индейцу это не понравилось до такой степени, что он готов был пожертвовать частью своего ложа, но, узнав, что Света поменяется местами с Виктором Николаевичем, успокоился.
Странная ночь. Ночь на другой планете. Матовое от мороза окно время от времени мерцало всполохами. Возможно, северное сияние. А возможно, световая реклама в доме напротив. Или горящие в ночи факелы. Окно выходило на улицу, по которой проходил полярный круг. Трудно заснуть, чувствуя под собой полярный круг. Всю ночь наливались сумеречной радугой и медленно гасли ледяные кристаллики окна. Забытое откровение первого снега, чистоты и покоя переполняли его. Так чувствует себя человек, выздоравливающий от неизлечимой болезни или раскаявшийся грешник перед казнью. Светла полярная ночь среди безмятежно спящих людей, в простом стремлении сохранить свои души повторяющих судьбу мамонтов. Нежданная катастрофа выгнала их из мертвого города на границу вечной мерзлоты, в ледниковый период. Что будет с ними? Он хотел быть одним из этих мамонтов. Выжить или умереть вместе с ними. Но это была не его семья. У каждого свой тотем.
— Такие дела, партнер: лопнул наш бизнес. Нет навара. Не одни мы с тобой такие умные. А когда много умных на одно дело, все в дураках. Никакого смысла мотаться по морозу, — Енко набрал в легкие воздуха и с километр выдыхал его в глубокой печали, аж стекла запотели. — Батя у меня всегда говорил: «Надо жить скромно, надо жить экономно. Опять свежий хлеб лопаешь? А кто черствый будет доедать?». Всю жизнь черствый хлеб и ели. А свежий в это время черствел. Не хочу я своих спиногрызов черствым хлебом кормить. Пусть белый трескают. С маслом. Ничего! Что-нибудь придумаем.
Ровно гудел мотор. Мрачно смотрел на дорогу Енко. Руслан закрыл глаза, чтобы ни снег за окном, ни мрачный Енко не мешали думать о Свете.
— Есть такой товар!
Руслан открыл глаза. Золотой пепел заката осыпался за горизонт. Небо набухало тоской ночи. Взволнованный светлой перспективой, Енко бурно, но туманно философствовал:
— Деньги, партнер, из дураков делают. А ты думал, почему так много газет, политиков, паленой водки, дешевых сигарет, попсы, сериалов и дрянных книжек? Дураков много. Это хорошо.
«Я у бабы Нади» — было написано углем на двери.
Очень не понравились эти слова Руслану. В гости к старушкам Козлов ходил редко и только по очень печальным поводам.
Скверы и аллеи Оторвановки, давно лишившиеся оград, производили впечатление дикого леса. И было непонятно, как в эту чащу без особого ущерба для деревьев вклинились дома, палисадники и огороды. Улицы, не считая скрипа Руслановых валенок и скучного лая собак, были безмолвны. Разграбленный мертвый город странным образом оживил новую Ильинку, подпитав ее собственной истерзанной плотью. Нарушая деревенский стиль, бросались в глаза, словно пересаженные органы, слишком большие окна, ограды из балконных решеток, новые крыши из старого железа, водосточные трубы, белый огнеупорный кирпич развалин, пошедший на отделку стен. Кряжистые, приземистые деревенские дома клещами вцепились в тело земли. Рядом с многоэтажными руинами они казались особенно надежными и прочными. Возле ворот свалены подгнившие останки старых срубов. Бревна в гвоздях, дранке и штукатурке. Дома-каннибалы пожирали в своих печах не только окрестный березняк, но и брошенные избы. Дымы из труб стелились параллельно поземке. Словно мчались на всех парах сквозь поскрипывающие сосны, березы, тополя и клены деревянные и кирпичные паровозики в сторону холодного красного солнца, из которого дули белые ветры. Попробуй — сковырни нас, бросали вызов дома времени и начинающемуся бурану. Стога. Сараи. Погреба. Поленницы. Сугробы, сугробы, сугробы. Люди зимовали, переживали холодную смерть, как сто и тысячу лет назад. И по-прежнему деградирующие в надменном снобизме бледные города-вампиры подпитывались живой кровью вымирающих деревень.
Дом бабы Нади не был накрыт смертным облаком. Бимка, гремя цепью, вылез из укрытой сугробом будки и, заскулив от распирающего дружелюбия, исполнил темпераментный ирландский степ на снегу, подхлестывая себя лисьим хвостом. Собаки покойников так себя не ведут.
Руслан заглянул в окно. Не изменяя давней привычке, на полу возле дивана, задрав ноги на табурет и подложив под голову полено, лежал отец. Мрачно насупив брови, он читал «Похождения бравого солдата Швейка». Руслан постучал. Козлов закрыл книгу, заложив ее пальцем, и показал рукой: заходи, открыто.
От трех заиндевевших велосипедов, стоявших в сумраке веранды, повеяло летней грустью воспоминаний.
— Я как знал, что ты сегодня приедешь, — сказал Козлов из кухни, — баню истопил. Давай раздевайся — и в парную.
— А где баба Надя? Мамонтовы ей ведро клюквы передали.
— Приболела немножко. Картошку «в мундире» будешь или потолочь?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Главный герой повести — человек не только без имени, но и без фамилии, без прошлого. Бомж, потерявший память, путающий реальность и сон, утративший дом, семью, имя — но не талант. Судьба приводит его в дом профессионального художника Мирофана Удищева, наделенного всем, кроме таланта и совести. В чем смысл жизни — в безоглядном окрыляющем творчестве, не приносящем никакого дохода, или таком же безоглядном стремлении к наживе — любой ценой, даже ценой эксплуатации чужого таланта? Время или люди виноваты в торжестве бездарности и подлости, окружающем нас? Такие вопросы ставит Николай Веревочкин в своем произведении.История, рассказанная автором, грустна, жестока, но … вполне реальна в наши дни.
Что такое «черная дыра» мы более или менее знаем из книг о космосе и из научной фантастики. А — «белая дыра»? Николай Верёвочкин утверждает, что есть и такое явление. Герои романа живут обычной жизнью, но постоянно попадают в необычные ситуации. Прокл Шайкин очень хочет разбогатеть, но его на пути к золоту ожидают сплошные дыры-перевёртыши, местами невероятно мерзкие. Одной семейки, интимно спящей с домашними животными, и отвратительной крысобаки хватит, чтобы представить себе мутантное состояние деревенской глубинки.
Сказочная повесть. Цивилизация губит природу. Бесчинствуют браконьеры. Может быть, природу спасет искусство? Наивно, но ведь это сказка. Художник Мамонтов превращается в лешего и объявляет городу войну: охота на охотников круглый год без лицензии, за каждое срубленное дерево — сожженный автомобиль. «Если человек из города приезжает в лес и убивает животных, почему бы лешему не спуститься в город, чтобы поохотиться на автомобили?.. В городе действует подполье леших. Охотятся загоном».
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.