Зови меня Смерть - [39]

— И без Дайма?

— Да. Ты должна сделать это сама. Одна. Что тебе рассказал Бастерхази об инициации Линзы?

— Нужен треугольник равновесия — свет, тьма и сумрак. Якоря. И… и все.

— И каким образом он сам необходим в этой схеме?

— Он же сам — тьма, а Дайм — свет, они помогут мне удержать якорные точки и равновесие системы.

— Чушь. Для инициации тебе потребуются всего лишь два артефакта, темный и светлый, либо два фиала с кровью темного и светлого шеров. А если ты допустишь сюда Бастерхази, он нарушит равновесие в свою пользу. Тогда ты и Дюбрайн, два доверчивых идиота, окажетесь в его полной власти. Ты хочешь прожить несколько сотен лет куклой черного колдуна, чем-то вроде Эйты? Хочешь такой судьбы для Дюбрайна? Хотя он-то сам должен был сообразить, в его возрасте пора бы научиться думать головой, а не тем, что ниже.

— Мама!

— Что мама? Я не для того соглашалась на сумасшедший план Светлейшего, не для того отказывалась от карьеры в Конвенте и не для того выходила замуж за твоего отца, чтобы какой-то темный прохиндей обдурил меня и украл то, что принадлежит моим детям!

— Какой план Светлейшего, ты о чем сейчас, мама?

От растерянности у Шуалейды закружилась голова, и она села прямо на пол, у ног матери. Та же, наоборот, вскочила с кресла и принялась расхаживать по комнате. Ее фигура подернулась разноцветным туманом, и теперь она куда больше походила на стихийный смерч, чем на живого человека. Впрочем, опьянение фейской пыльцой прошло, и Шу отчетливо понимала, что ее мать умерла много лет назад, и сейчас перед ней призрак, Хранитель Источника.

Которого, кстати, не было в схемах Бастерхази.

Возможно, потому что он не знал? Или Хранитель Источника просто не укладывается ни в какие схемы.

— Разумеется, не укладывается. Все эти схемы — чушь. И планы — чушь. — Мама остановилась рядом с Шу, опустилась на пол и взяла ее за руки. — А я была наивной дурой, когда доверяла Светлейшему.

— В чем доверяла, расскажи мне. Пожалуйста. Я должна знать!

— Конечно должна, девочка моя. И не должна быть послушной куклой в чужих руках. Такой, какой была я.

— Но ты же… Ты же любила папу!

— Я и сейчас его люблю. Тодор, Тео… — мама тяжело сглотнула и утерла глаза. — Тео — лучший из мужчин, он — мое сердце… Мне так жаль, что вам скоро придется расстаться! Но ты должна знать, Шу. Светлейший прислал меня в Суард, чтобы я родила королю Валанты детей. Он оказался прав, говоря, что это моя судьба. Я влюбилась в Тодора сразу же, с первого взгляда. А он — в меня. Я вовсе не думала, что стану королевой, нам обоим достаточно было только нашей любви. Его супруге было все равно, с кем Тодор проводит ночи, лишь бы ничто не угрожало положению Ристаны. И я думала, что так будет еще очень долго.

— Но королева погибла, да? Несчастный случай? — спросила Шу, уже понимая, что услышит совсем не тот ответ, который хочет услышать.

— С виду — несчастный случай. Зная полковника Дюбрайна достаточно близко, ты в это веришь?

— Это не Дайм! Он бы не стал… убивать…

— Прелестную любовницу своего брата, светлую шеру Лью, — с грустной улыбкой продолжила мама.

— Саламандра — это совсем другое… она хотела… — Шу поморщилась, не желая жаловаться маме на уже мертвую обидчицу. — Она в самом деле была твоей подругой?

— Нет. Мы не стали подругами, Саламандра слишком амбициозна, чтобы дружить с третьей дочерью захолустного графа, которая к тому же на два десятка лет ее младше. Зато когда я сделалась одной из любимых учениц Светлейшего, Саламандра тут же воспылала ко мне симпатией. Но не взаимно.

— То есть ты училась вместе с Даймом?

— Тоже нет. Дюбрайн старше, и когда я поступила в Магадемию, он уже служил в МБ. Но мы нередко виделись, он же жил в доме Светлейшего и даже иногда вел занятия вместо него. И если ты хочешь спросить, знал ли он о планах Светлейшего в отношении нашей семьи, я честно скажу — наверняка. Но когда погибла королева Мариса, из офицеров МБ в Суарде был лишь лейтенант Герашан.

— Энрике?.. Ты думаешь, это он?..

— Уверена. Энрике моего возраста, — мама ностальгически улыбнулась, — на первых курсах у нас был роман. Ничего серьезного, но мы проводили много времени вместе, и Энрике был в меня слегка влюблен. Он приехал в Суард с каким-то дурацким поручением, в смысле официально, и вел себя… Ну ты же знаешь, он умеет выглядеть совершенно безобидным. Сделано все было очень аккуратно, даже я не сразу догадалась, что королева умерла не случайно.

— А Ристана обвинила в этом тебя. Или нет?

— Меня. И она права, хоть своими руками я Марису и не убивала. Но я должна была понимать, что интрига Светлейшего не заканчивается на рождении одаренных детей королевской фавориткой. Его цель — восстановление дара в королевской династии.

— А ты бы поехала в Суард, если бы понимала?

— Не знаю, Шу. Тогда — не знаю. Сейчас бы — да, поехала. Ради Тодора и ради вас с Каетано. Мы были счастливы совсем недолго, и я не знаю, что Светлейший спланировал неправильно. Но после того как Кельмах убил моего маленького Пепе… — Голос мамы опять сорвался, но она помолчала лишь мгновение и продолжила: — Я больше ни на динг не доверяю Светлейшему. И тебе не советую. Не доверяй никому, кроме себя, Шу. Даже Дюбрайну. Нет, особенно Дюбрайну! Ни ему, ни Бастерхази, ни в коем случае. Они оба — глаза и руки глав Конвента, даже если думают, что действуют сами. Помни об этом всегда.