Зови меня Шинигами - [12]
Он же точно как автомат! Ни одного лишнего движения. Даже самого мелкого. Настолько рассчитано и отработано, что рождает мысли о механизме.
Кира втянула воздух. Ощущение, будто до сих пор не дышала и только сейчас получилось.
Она очнулась, отлипла от прилавка, тоже двинулась к дверям. На продавца даже не посмотрела. Не получалось. Вроде как стыдно и жалко.
– Зачем надо было кинжалом-то махать? – спросила уже на улице и услышала в ответ безучастное:
– Он сам попросил.
– Перестань. Не просил.
Ши повернулся. Как же хотелось отметить следом – посмотрел. Но ведь нельзя утверждать, точно не зная. Пояснил сухо:
– Так быстрее.
И всё. Заткнулся, больше не проронил ни слова. А Кира представила: он ведь подобным образом запросто и с ней обойдётся. Чтобы не тратить лишнего времени. «Ломаешься? А если так?» – и укол металлического жала в шею. И опять не возникло сомнений: этот – может.
Вот ведь она ввязалась!
В магазин вернулись вечером, как запланировали, в одиннадцать. Опоздали минут на десять. Кое-кто, чересчур самонадеянный, нарочно не торопился и ни капли не сомневался, что всё будет, как он сказал. А Кира сомневалась. Но дверь магазина действительно оказалась не запертой.
Вошли – на это раз Ши первый – и сразу заметили в дальнем углу блёклую серую фигуру. Бесформенный балахон, несоразмерные руки, круглые лемурьи глаза. Тот самый – длинный, который разговаривал с Кирой прошлым вечером.
Увидел вошедших, зашевелился, чуть пригнулся, улыбнулся угодливо, произнёс:
– Извини, Анку. Не разобрались.
Так! Кира озадачилась. Это что ещё за новое имечко? Где-то когда-то слышанное уже.
Это он так Ши называет? А тот что, коллекционирует нелепые прозвища?
Анку… Анку… Откуда-то из фольклора. Кире подобное точно раньше попадалось. Папа рассказывал, или сама где-то читала. Просвещалась, изучала, что может подкинуть внезапно открывшееся дарование.
Ши подошёл к прилавку, присел, скрестил на груди руки. Голова чуть опущена, словно вздремнуть собрался. Сумеречник безмолвно маячил в углу, следил за Кирой огромными глазищами. Даже сейчас с трудом скрывал плотоядность во взгляде.
Кира брезгливо поморщилась. Смотрел бы с таким вожделением вон… на своего Анку. То есть Ши. Свихнёшься с его именами.
И чего все ждут?
Ах, да. Кира же сама собиралась спрашивать.
– Так ты слышал про Сумеречный храм?
– Само собой, – прошелестел сумеречник. – Кто же о нём не слышал?
Кира обрадовалась и разволновалась оттого, что сейчас узнает, хотя бы в какую сторону идти или ехать.
– И как его найти?
Сумеречник растянул губы в ехидной ухмылке.
– Его не надо искать.
– Почему?
Ну вот, начинается. «Путь туда тернист и опасен. Надо пройти десять страшных испытаний». И т. д., и т. п.
– У него нет определённого места.
– В смысле? – Киру начали раздражать загадочные ответы, она уставилась сумеречнику прямо в глаза. – Значит, храм просто выдумка? Легенда?
– Ну почему же?
С какой же жадностью эта тварь посматривает на Киру. Медленно поворачивает голову, наклоняет то к одному плечу, то к другому, словно примеряется, с какого боку лучше подкрасться и куда удобней присосаться. И Кира не выдержала, почти заорала:
– Ты нормально можешь говорить? Конкретно. Как туда попасть?
Сумеречник бросил короткий взгляд на Ши, потом опять уставился на Киру.
– Кого там ждут, легко туда попадёт. А нас туда не пускают. Считают – не достойны. Не знаю я, как в него попасть.
Вот ведь…
Кира засопела возмущённо, прошипела себе под нос:
– Какой же ты тогда… сумеречник?!
Она-то надеялась ну хоть что-то узнать, хоть какую-то малость. А тут – совсем ничего, не продвинулась ни на шаг. Где села, там и слезла. И тупо было проводить параллели между созвучием слов «сумеречник» и «Сумеречный храм». Корень один, а общего ничего. Ещё оказалось и несовместимым. Не пускают этих ничтожных тварей в храм. Не заслужили.
– А про Источник ты что-нибудь слышал? – раздалось неожиданно.
Сумеречник шарахнулся назад, скорее, неосознанно, но почти сразу снова придвинулся, развернулся в сторону Ши.
– Источник должен скоро открыться, – сообщил он, и Кира уловила в его голосе ноты нетерпеливого ожидания. – Когда появится проводник.
– Кто он?
– Не знаю, – прошелестел сумеречник. – Никто не знает. Но говорят, он уже в пути. Многие его ищут. И ты тоже, Анку?
О чём это они? Кира не понимала смысла. Источник, проводник. Какая-то физика магическая. Ещё почище, чем таинственный Сумеречный храм.
Ши выпрямился, поинтересовался у сумеречника:
– Ты точно всё рассказал?
Тот торопливо подтвердил, старательно кивая:
– Всё! Всё, что сам знал, – и сразу улыбнулся многозначительно, забормотал заискивающе: – Я честно, честно рассказал. Неужели не заслужил маленькой платы? – и вопросительно посмотрел на Ши.
– Это не ко мне, – отозвался тот. – Сам с ней договаривайся.
– Что? – едва не подскочила Кира, выдохнула возмущённо: – Вы… Ну вы и сволочи.
Но её будто не слышали.
– Анку, ну что, тебе жалко? – заныл сумеречник, тихонечко приближаясь к Кире. – Я же немного возьму. И тебе останется.
– Сказал – не ко мне, – повторил Ши, берясь за ручку магазинной двери. Даже не обернулся.
Кира с ненавистью глянула ему вслед, сжала кулаки. А сумеречник всё надвигался.
В мире, в котором остался лишь один континент, не павший под натиском неизвестного науке организма из космоса, все просто хотят жить спокойно. Вокруг и так все слишком плохо, чтобы усугублять это положение еще и внутренними междоусобицами. Поверхность почти мертва, и вся жизнь уже полтора века как переместилась в небеса, на летающие корабли и летающие города. Миру, в котором остался лишь один континент, осталось жить какие-то десятилетия. Но все же находится кто-то, кто решает, что и это — слишком долго.
Давайте начистоту — кому нравится делать то, что не хочешь? Никому не нравится. Кому нравится идти туда, где уже пропадали люди до тебя? Никому не нравится. Кому нравится иметь при этом под боком команду психопатов, самоубийц и преступников, зачастую в одном лице? Ну вы поняли… А кому нравится при этом понимать, что агонизирующий мир вокруг есть результат четырех глобальных всемирных проектов? И при этом знать, что ваша команда — это пятый проект…
Что ж такое, почему все окружающие прелестницы с камнем за пазухой? Неужто Герд так и не встретит ту, которая будет той самой? Или промывание мозгов это единственный способ иметь рядом искреннюю, преданную и верную спутницу?
Человеческая суть неизменна из века в век. Они готовы уничтожать ради выгоды то, что может помочь, спасти их от грядущей катастрофы — ведьмы. Крил обычный человек, что пал жертвой человеческого коварства, его смерть была жестока и ужасна. Он надеялся на вечный сон, прекрасное забвение, а что получил? Он единственный чья жизнь так тесно сплетена с ведьмами, его призвали в другой мир против его воли, возложили на него надежды, наделили силой, подарили новые возможности и заставили стать — Щитом ведьм.
Умирающий охотник на демонов надел своё кольцо на руку юной девушки. А потом началось.
Пророчества всегда всё усложняют. А если это пророчество об уничтожении всех подростков со сверхспособностями?Для того, чтобы выжить и узнать о себе всю правду, воспитанникам закрытой школы для одарённых придётся сбежать из-под крыла своих защитников, объединиться со своими врагами, встать против всей системы и показать, что бунт уникумов может быть опасен самыми непредсказуемыми последствиями…
Сказки заканчиваются, когда ты вырастаешь и перестаешь верить в чудеса. Только не для Селены! Чужой волей вырванная из обычной земной суеты, она попадает в довольно мрачную сказку. Ее новые друзья наделены немыслимыми способностями. Они сильнее могущественных машинных демонов, но они – драконы, оборотни и маги – нуждаются в помощи. Ведь они пока лишь дети, не понимающие своих возможностей. Они никогда не знали заботы и любви, поэтому никому не верят. Их главная задача – выжить в борьбе с теми, кто их ловит и уничтожает.
Детский мир – это не магазин, полный игрушек. Не парк аттракционов. И даже не романтическое название для развлекательного центра. Это объективная реальность, вечный праздник непослушания, где окружающему миру совершенно наплевать на то, чем ты занимаешься, почистила ли ты зубы перед сном и съела ли свою овсянку на завтрак. Это школа, и в ней выбор за тобой, что делать: учить уроки жизни или навсегда остаться ребенком. Здесь нет преподавателей, потому что лучший учитель – опыт. Здесь не бывает пересдач, а «незачет» означает смерть.