Зов свободы - [34]

— Томагавк, должно быть, задел твои мозги, — хмыкнул Нат.

— Смейся, если хочешь, но старик Уильям делает это лучше, — ответил старый охотник. — Иные родятся великими, иные достигают величия, а иным величие жалуется[14]. Ты можешь попасть в одну из этих категорий.

— Я решу это, если останусь в живых, — сказал Нат, входя в укрытие.

Женщины и дети все еще толпились в центре. Один из воинов стоял на камне с южной стороны и смотрел на темный, зловещий лес.

Уинона счастливо улыбнулась.

Нат подошел и знаками попросил ее помочь Шекспиру, девушка с готовностью согласилась.

Утренняя Роса тоже изъявила желание помочь.

— Ты уже совсем освоился с ними, — заметил старый охотник. — Не рано ли?

Не обратив внимания на колкости друга, Нат посмотрел на солнце над головой и отметил, что осталось по крайней мере часов пять до заката. Хорошо бы за это время придумать, как выбраться отсюда или уничтожить черноногих. Нат взглянул на Черного Котла и с удивлением обнаружил, что глаза воина открыты и смотрят на него. Чувствуя странную неловкость под таким испытующим взглядом, он улыбнулся и кивнул.

Утренняя Роса достала кожаный мешочек и приложила истолченную смесь сухих трав к ране Шекспира.

Черный Котел говорил что-то Нату слабым голосом, делая над собой явное усилие.

— Ну дела! — воскликнул Шекспир, когда вождь закончил.

— Что он сказал? — спросил Нат, понимая, что Уинона и Утренняя Роса смотрят на него выжидающе.

Старик противно хихикнул:

— Он наблюдал за твоим боем с черноногими и говорит, что ты прирожденный воин.

— Скажи спасибо.

— Есть еще кое-что. Он хочет, чтобы ты женился на его дочери… — начал Шекспир, и по его тону было понятно, что он в любой момент готов расхохотаться.

— Я уже знаю это, — напомнил ему Нат.

— Прямо сейчас! — закончил старик, прыснув в кулак.

— Сейчас?

— Сию минуту.

— Не может быть и речи! — выпалил Нат.

— Но почему?

— Во-первых, мы окружены и на нас могут напасть в любую минуту. Вряд ли это подходящее время для свадьбы.

— Ты уже знаешь их поговорку: не существует иного времени, кроме настоящего, — добродушно заметил Шекспир.

Раздражаясь все больше, Нат посмотрел на своего наставника:

— Будь серьезен, прошу тебя.

— Серьезнее некуда. — Траппер показал на Черного Котла. — Посмотри на него. Хорошенько посмотри.

— Ну и?

— Что ты видишь?

Нат отметил мертвенно-бледное лицо вождя, затрудненное дыхание, увидел, что кровь все еще сочится из раны. Нахмурившись, Нат ответил:

— Вижу умирающего человека.

— Точно. Он знает, что ему немного осталось. Потому он и попросил меня узнать точно: женишься ли ты на его дочери. Он хочет видеть, как вы соединитесь, прежде чем он уйдет в мир иной, — с явным почтением в голосе объяснил старый охотник. — Можешь ли ты сердиться на него за это?

— Нет, — тихо ответил Нат. Он почти чувствовал, как глаза индейца сверлят его, словно вождь старается прочитать его мысли или проникнуть в душу.

Уинона сказала что-то на языке шошонов.

— Она говорит, что выйдет за тебя, если ты готов ее взять, — перевел, усмехаясь, траппер. — Ты определенно не можешь обвинить Уинону в застенчивости.

— Я даже не знаю… — Нат был в нерешительности. Он ведь уже пообещал старому воину связать себя узами брака, и вот теперь его ставили перед фактом, отчего в голове мелькало множество противоречивых мыслей. Нат и Уинона едва знали друг друга. Что если это только плотское влечение? А если однажды он решит, что совершил ошибку, и захочет вернуться в Нью-Йорк, к Аделине? Взять с собой Уинону? Некоторые на его месте так и поступили бы, но это не в его характере. Нат не терпел обмана.

Уинона продолжала говорить.

Когда она закончила, Шекспир прокашлялся и обратился к Нату с весьма серьезным выражением лица:

— Натаниэль, девушка сказала важную вещь. Если ты изменил свое решение, она поймет. Она знает, как трудно жить в браке белым и индианкам, многие наши соплеменники презирают ее народ. Уинона не хотела бы быть обузой для тебя. Она со своей стороны не будет возражать, если ты захочешь отказаться от брака, для нее не имеет значения, что ты пообещал ее отцу.

Нат взглянул на девушку и увидел в ее прекрасных глазах страх перед возможным отказом, опасение, что ее сердце будет разбито тем, кому она уже всецело и безоговорочно отдала себя. Не сознавая, что делает, Нат подошел и нежно погладил Уинону по щеке.

— Скажи ей, что я человек слова. Я стану ее мужем, если она того желает.

Необычно хриплым голосом Шекспир перевел. На лице Уиноны появилось облегчение, она взяла Ната за руку.

— Я все же не понимаю, как мы можем пожениться здесь, — рассеянно заметил жених. — Разве нам не нужен священник, чтобы сделать все торжественно и законно?

Шекспир хмыкнул:

— К западу от Миссисипи не существует никаких законов. Никто здесь с ними не считается. Что ты ожидаешь увидеть? Белое платье и органную музыку?

— Да нет, конечно, — робко ответил Нат.

— Тебе предстоит жениться по индейским обычаям, — заявил траппер и заправил рубашку. — Оставайся здесь. Я займусь приготовлениями.

Он поспешил прочь, что-то бормоча себе под нос.

Нат стоял рядом с Уиноной, потеряв дар речи, слегка ошарашенный таким поворотом событий. Он действительно собирается жениться? В своем ли он уме, может, это последствия ужасных событий, которые ему довелось пережить, с тех пор как он покинул Сент-Луис?