Зов свободы - [13]
— И что мне ему сказать?
— Я позабочусь об этом, — вызвался помочь старый охотник. — Он хочет знать твое имя. Какое имя дали тебе шайены?
— Ты цитируешь Шекспира наизусть, а не можешь вспомнить такую простую вещь?
— Ах да, вспомнил. Убивающий Гризли. — Траппер повернулся к Черному Котлу и перешел на язык шошонов.
Нат снова стал объектом всеобщего внимания. Чтобы скрыть смущение, юноша посмотрел в сторону деревни — шошоны преследовали убегающих черноногих, женщины и дети возвращались в жилища. Нат взглянул на Уинону и улыбнулся ей.
Черный Котел все еще что-то говорил Шекспиру, наконец тот обратился к Нату:
— Если тебе от этого станет легче, он говорит, что в долгу у нас обоих. Его семья тоже направляется к месту встречи, и вождь приглашает нас присоединиться. Как тебе это предложение?
— Просто прекрасно.
— Я так и подумал.
— У меня будет возможность немного поучить их язык.
— Восхищаюсь человеком, который всегда готов учиться, — заметил траппер с улыбкой в глазах.
— Почему бы тебе не принять приглашение вождя и не поблагодарить его за доброту?
— Ах, я и не подумал об этом!
Старый охотник поговорил с Черным Котлом еще полминуты, выслушал ответ и посмотрел на Кинга.
— Он в восторге и приглашает нас на ужин.
— Скажи, чтобы не беспокоился.
— Ты опять?
— Что ты имеешь в виду? — спросил юноша и догадался. — Ой, прости. Я по привычке.
— Тебе лучше избавиться от этой привычки и побыстрей. Если живешь среди индейцев, жить надо по их правилам. И позволь дать тебе еще один совет, — продолжил Шекспир. — Если сомневаешься, держи рот закрытым, а уши открытыми. Дольше проживешь.
— Постараюсь, — пообещал молодой человек.
— Да, и еще одна вещь.
— Что?
— Не желаешь ли ты жениться?
ГЛАВА 7
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Нат. Шекспир усмехнулся:
— Молодая кобылка, которую ты спас, имеет на тебя определенные виды.
Юноша посмотрел на Уинону, которая тепло улыбнулась ему, затем на старого охотника:
— Ты что, с ума сошел?
— Что сами вы в цепях любви томитесь и навсегда верны своей любви[8].
— Опять?
Старик усмехнулся и процитировал еще:
— Любовь же, что берем из глаз любимых, живет не замурованной, не косной, но, общая движению стихий, как мысль распространяется по телу, способности все наши удвояет превыше всех возможностей и свойств[9].
— Иногда я ничего не понимаю ничего из твоих слов, — раздраженно заметил Нат. — Почему ты не можешь говорить на нормальном языке, как другие?
— На нормальном? — повторил старый охотник и затрясся от смеха в седле, прикрыв глаза. — Говорить на нормальном языке! — передразнил он юношу и захохотал еще громче.
Шошоны уставились на траппера, опасаясь, не сошел ли тот с ума.
Нат же занялся своим карабином. Он всыпал из рога нужное количество пороха, достал пулю из мешочка, обернул ее в лоскут и засунул в ствол карабина большим пальцем, пропихнув дальше шомполом. Закончив, Нат очень удивился тому, что воины смотрят на него. Юноша улыбнулся им и взглянул на Шекспира:
— Почему они так смотрят на меня?
— У них не очень-то много собственного оружия, поэтому им любопытно.
Черный Котел указал на черноногого, убитого Натом, и обратился к Шекспиру:
— Это было бы интересно, — сказал старый траппер, когда воин закончил.
— Он хочет, чтобы мы похоронили их? — догадался Нат.
— Ничего подобного, — ответил Шекспир. — Они заберут тела с собой, но хотят знать, не хочешь ли ты снять с убитых тобой врагов скальпы.
Нат напрягся:
— Снять скальпы?
— А что в этом плохого? Ты же скальпировал воина кайова, который убил дядю Зика.
— Я уже говорил тебе, что не знаю, смогу ли сделать это еще раз, — напомнил Нат.
— Не будь слабаком. Если ты откажешься, шошоны не станут уважать тебя.
— Только потому, что я не хочу срезать чьи-то волосы?
— Ты знаешь, какое значение имеют скальпы для этих людей. Некоторые племена доходят в этом до фанатизма. Кроу, например, считают, если человек убил и не оскальпировал врага, он проявил слабость и опозорил племя. Ему не разрешают носить оружие и принимать участие в делах других мужчин. Этот человек становится рабом женщин и должен выполнять все, что те прикажут — рубить дрова, свежевать туши и тому подобное. Поверь мне, Нат, любой воин кроу, который попадает в положение женщины, не имеет ни малейшего шанса доказать другим, что он достоин звания настоящего мужчины.
— Они, надеюсь, не собираются сделать из меня раба?
— Нет, но они будут рассказывать каждому, кого встретят на своем пути, о белом, который не снял скальп с побежденных им в бою врагов, и ты заработаешь славу хуже, чем у скунса.
Нат постарался не менять выражения лица, глядя на Черного Котла. Он попал в ловушку индейских обычаев. Кинг не обязан был брать скальпы черноногих, но он уже достаточно узнал о жизни в этом краю, чтобы понимать, как важна здесь хорошая репутация.
— Скажи Черному Котлу, что я благодарю его. Да, я хочу снять скальпы с воинов, которых убил.
Шекспир важно кивнул:
— Я так и думал.
Он заговорил с вождем.
Перекинув «хоукен» в левую руку, Нат направил лошадь к ближайшему черноногому, которому прострелил щеку, спешился, положил карабин на землю и вытащил нож.
Воин лежал на спине с широко раскрытыми глазами.
В первые десятилетия девятнадцатого века Америка стояла на пороге самого захватывающего периода своей истории. Загадочное царство дикой природы, раскинувшееся к западу от Миссисипи, словно магнитом притягивало многочисленных искателей приключений и добытчиков пушнины — трапперов, надеявшихся разбогатеть в одночасье. Натаниэль Кинг, простой бухгалтер из Нью-Йорка, не в силах устоять перед соблазном, отправляется в Скалистые горы на поиски «величайшего сокровища в мире», которое сулит ему дядя в своем письме.
В первые десятилетия девятнадцатого века Америка стояла на пороге самого захватывающего периода своей истории. Загадочное царство дикой природы, раскинувшееся к западу от Миссисипи, словно магнитом притягивало многочисленных искателей приключений и добытчиков пушнины — трапперов, надеявшихся разбогатеть в одночасье. Натаниэль Кинг, простой бухгалтер из Нью-Йорка, не в силах устоять перед соблазном, отправляется в Скалистые горы на поиски «величайшего сокровища в мире», которое сулит ему дядя в своем письме.
Первое издание: Edward S. Ellis. Seth Jones; or, The Captives of the Frontier. Dime Novels. № 8. October 1860.Школьный учитель Эдвард Эллис (1840-1916) написал около пятисот книг под разными псевдонимами. Среди них приключенческие романы («десятицентовые романы»), биографии, учебники. Один из самых первых «десятицентовых романов» «Сет Джонс, или Пленники фронтира» (1860) написан под влиянием пенталогии Фенимора Купера о Кожаном Чулке. Оригинальный текст перешёл в общественное достояние. Здесь представлен первый перевод на русский язык.https://sites.google.com/site/dzatochnik/.
Роман американского писателя Фенимора Купера (1789–1851) «Следопыт» — третий из цикла пяти романов, принесших автору мировую известность, объединяемых общим героем Натти Бампо. В романе показывается трагическая судьба индейского народа.Печатается по изданию: Купер Д. Ф. Следопыт, или На берегах Онтарио. — М.: Правда, 1981.— 496 с.Пер. с англ. Р. М. Гальпериной, Д. Л. Каравкиной, В. Н. КуреллаХудожник В. И. КЛИМЕНКО.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ранним утром 13 октября 1307 года по тайному приказу короля Филиппа IV по всей Франции начались аресты членов Ордена Храма, а имущество и казна захвачены. В тот же день из порта Ла-Рошель отплыли в неизвестном направлении семнадцать кораблей тамплиеров, а юный граф Гитар де Боже сумел тайно покинуть Париж, забрав с собой одну из святынь Ордена. Спустя шестьсот лет к владельцу похоронного бюро в Киеве Ванику Бабаяну явился странный человек и предложил сделать тайное захоронение на заброшенном кладбище за огромные деньги, а затем и стать хранителем могилы.
Великий князь Московский и Владимирский Василий I Дмитриевич (1371—1425) был старшим сыном Дмитрия Ивановича Донского и правил Московским государством без малого 36 лет. При этом в отечественной истории о нём сохранилось очень мало сведений, а памятник — всего один! А ведь при Василии Дмитриевиче Московское государство расширило свои владения почти вдвое, замирилось и заручилось поддержкой Великого княжества Литовского, а ханы Золотой Орды лишь единожды покусились на Москву, да и то безрезультатно! И главное — никаких внутренних дрязг и междоусобных конфликтов, на земле Московской наступили долгожданные мир и лад. В новом увлекательном романе известный писатель Юрий Торубаров воздаёт должное этому мудрому и дальновидному правителю, достойному наследнику победителя Куликовской битвы! Книга издаётся в авторской редакции.
1395 год. После победы на Куликовом поле прошло полтора десятка лет, а судьба Русской Земли вновь висит на волоске.«Над городом и окрестностями плыл звук соборного колокола — бам-м-м, бам-м-м, бам-м-м! Просыпайся, Русь, бери оружие в руки: враг у ворот!»Разгромив Золотую Орду и покорив Крым, грозный ТАМЕРЛАН идет войной на Москву. Уже пало Елецкое княжество, непобедимое войско Тимура штурмует пограничный город:«Завыла боевая труба, и гулямы ринулись в атаку. Причём — конно! Подскакав вплотную, они круто поворачивали коней, прямо с них прыгали на деревянную стену и карабкались вверх, цепляясь за воткнутые копья и помогая себе ножами.
Опер всегда опер — что в наши дни, что в Российской империи при Екатерине Великой. И как его ни называй — «следаком» МУРа или розыскником юстиц-коллегии, — его служба из века в век остается неизменной: раскрывать преступления, ловить уголовников, карать душегубов.Ведь и при матушке-императрице, в «золотой век» Екатерины, хватало грабителей и убийц. За парадными фасадами империи таятся темные подворотни, гиблые трущобы и бандитские притоны. На востоке полыхает Пугачевский бунт. В Москве орудует шайка фальшивомонетчиков.