Зов - [100]

«Моя», — сказал он ей. Правду сказал?

Наверно…

Кто бы на этот вопрос за него ответил!

Но что это? Дверь в сенях заскрипела… Чьи-то легкие шаги по половицам… Не она ли?

Вошла Дулан.

— Ты?!

— Я, удивлен? Одевайся живо: костюм, галстук…

— Выступать?

— Большая программа!

— Я наломался… Только что из леса.

— Разговорчики! Долго не задержишься.

Она подошла к шифоньеру, сама достала оттуда его черный выходной костюм — да так, будто не раз это делала раньше.

— Одевайся. Я отвернусь.

— Не на свою ли свадьбу зовешь, — пошутил он, завязывая галстук.

— На свадьбу. Если тебе так приятнее думать… Мало ли неожиданного в жизни!

— В большом ничего неожиданного не бывает, — философски изрек он. — Если по мелочи только… А как ни вертись — от судьбы не уйдешь.

Дулан звонко рассмеялась:

— Прямо в точку! Готов? Красавец! А как вкусно пахнет у вас…

— Это мать чего-то всего настряпала, на кухне стоит… Я только приехал, не видал еще ее, не спросил, каких гостей ждет. Водку, вижу, купила. Родственники, поди, едут. Мой дядя с семьей обещался… Угостить тебя пирогом?

— Я потом зайду, пирога отведаю, а сейчас некогда… Пошли, пошли!.. Нет, действительно красавец — загляденье!

Он взял ее за руку:

— Что-то ты не заглядываешься…

Дулан его руку с улыбкой отвела:

— Мне нельзя. Запрещено.

— Что ж, потопали… По дороге споткнусь, упаду и не встану! Человек вымотался, ударник производства, а им все равно…

— Не бубни, загадай лучше что-нибудь на счастье!

Дед Зура со своего крылечка крикнул:

— В добрый час!

— Спасибо, дедуня…

— Я приду! — пообещал старик неизвестно кому из них.

Шли мимо осанистого — все большие окна на дорогу — здания сельского Совета. Дулан осторожно взяла Болота под локоть:

— Заглянем на огонек?

— Чего-то?

— Ждут нас.

Болот плечами пожал:

— Тоже мне… загадками!

А открыли они дверь — увидели, что сидит за своим рабочим столом председатель сельсовета Чулун-ахай, а подле него — на стульях у стены — Амархан, Ильтон… его, Болота, мать…

Чулун-ахай, писавший что-то в блокноте, поднял глаза, сбил очки на лоб — и, кивнув на вошедших Дулан и Болота, без улыбки, по-деловому, будто речь шла о каком-то производственном вопросе, спросил у Шабшар:

— Эту пару регистрировать будем?

— Не спеши, председатель, а то перепутаешь все на свете, не разберемся потом, — живо вскочила со своего места Шабшар и подвела за руку к Болоту Амархан. — Вот этих!

Шепнула Болоту:

— Все равно ведь когда, сынок… Чего тянуть!

А тот в себя никак не мог прийти… Ободряюще подтолкнул его плечом Ильтон, тоже шепнул:

— Не теряйся…

Болот засмеялся:

— Окручиваете?

И поймал пальцы Амархан, ощутив, что они холодные и дрожат; подмигнул ей, чтобы ободрить:

— Я готов.

Скосил глаза на Дулан — у той лицо сияло неподдельной радостью…

— Паспорта, — потребовал Чулун-ахай, по-прежнему стараясь казаться строгим, но уголки его губ подрагивали от сдерживаемой улыбки. — Паспорта жениха и невесты!

— Принесла, принесла, — засуетилась тетушка Шабшар, доставая из какого-то потайного, пришитого с изнанки жакета кармана бумажный сверток. — Ныне без документов на двор не выйдешь! А мы раньше как начинали? Сердцем находили друг дружку — и в документ к нам никто не заглядывал. Уж если после только — детей записать… Их и не было у нас, паспортов-то!

— Хотя и мать ты, но не гомони много, — поднял палец Чулун-ахай. — Встань в сторонке… Не нарушай порядка, Свидетели есть?

— Мы! — чуть не в один голос отозвались Ильтон и Дулан.

— Приблизьтесь ко мне, граждане свидетели! Вам надлежит расписаться…

Потом председатель, выйдя из-за стола к молодоженам, пожал им руки, пожелал счастливой семейной жизни и, запнувшись на какой-то миг, вдруг громогласно провозгласил:

— Да будет в этой новой халютинской семье мать-героиня!

И неуклюже приобнял Болота:

— Постарайся, сынок… Не подведи!

— Ур-ра! — закричал Ильтон; в руках его появилась бутылка шампанского, звучно ударила пробка в потолок… Дулан подала два бокала.

— Сначала вам, друзья, — протянула она бокалы Амархан и Болоту. — Чтоб радость вата была такой же полной!

— Экие своевольники, — пробурчал Чулун-ахай. — Обождать не могут… Я ж еще свидетельство о браке не вручал, главный государственный документ!

— Э-э, они еще, глупые, потеряют его, — сказала тетушка Шабшар и ловко перехватила из рук председателя лист плотной бумаги с жирно поставленной гербовой сельсоветской печатью. — Понадобится — у меня возьмут. Я им вместо сельсовета буду!

Даже Чулун-ахай — вслед за остальными — засмеялся… А тетушка Шабшар крепко поцеловала Амархан, затем сына — и, прослезившись, свое напутствие произнесла:

— Не хуже, как у других, чтоб… Не на посмешище чтоб! Живите по-человечески.

Поклонилась, рукой к двери повела:

— Теперь я и молодые мои просим в наш дом. Отпраздновать. У нас дом тесный, однако каждому желанному гостю место найдется. А уж без крыши моих голубков колхоз, думаю, не оставит. Для кого тогда колхоз дома строит? Не для таких ли, как они? Она доярка, он тракторист — это ж какая важная семья получилась! Дадут им дом — там и большую свадьбу сыграем. А пока — в те стены, что есть у нас, милости просим…

— И другого ничего не может быть! — задребезжал с порога всем знакомый голос деда Зуры. — И тоже ответственно скажу… Еще в газетах напишут, какие это люди, Болот и Амархан, еще, дайте срок, от них такие акамедики народятся… и уж тогда в газетах точно пропишут! Активные комсомольцы, горячий народ!.. Мир да согласие вам, детки… чувствительно даже смотреть на вас, вот вы какие.