Зов Лавкрафта - [33]

После девятого класса Тимур бросил школу и поступил в ПТУ. Учился он плохо и все время проводил во дворе, монотонно метая нож в ствол старого клена. Появились новые друзья, дерганные, с мутными глазами и повадками потенциальных зеков. Сам Тимур наркотики не употреблял, разве что покуривал травку иногда. Но без фанатизма. Зелье расслабляло, он же стремился быть собранным, готовым принимать любые удары. Удары не заставляли себя ждать. Часто на Речной совершали набеги пацаны из близлежащих кварталов. Дрались за девочек, за территорию. Отчаянно, как выросшие в подъездах полуголодные волчата. Использовали цепи, отвертки, взрывпакеты из трамвайных предохранителей. В одной из драк Тимур едва не потерял глаз. Багровый шрам приклеился к щеке, как шнурок.

В семнадцать лет он устроился плотником в небольшое похоронное бюро. Идеальная работа для угрюмого, нескладного подростка. Мать плакала по ночам, он бил ногой в стену, разделяющую их комнаты, скрипел зубами от неизбывной злости на жизнь, такой сильной, какую способны испытывать лишь семнадцатилетние.

По пятницам он ходил на дискотеку в кафе, прозванное в народе «Зеленкой». Здесь можно было попрыгать под шум из кашляющих колонок, подцепить девчонку и истечь кровью от молниеносного укуса безжалостной заточки. Тимур не танцевал. Он сидел в углу, мысленно метая в пол ножи, ожидая. Чего? Той самой заточки, возможно, что прервет его бессмысленное тягостное существование.

Октябрьским вечером в «Зеленке» было малолюдно, и он сразу приметил ее. Девушка не из местных, ровесница Тимура, стояла у противоположной стены, чуть покачиваясь в такт музыке. Легкие, почти незаметные движения, но в них было столько грации и чуждой Речному красоты, что Тимур невольно залюбовался.

Модная мини-юбка и облегающая кофточка отлично смотрелись на стройной фигуре, оставляя открытыми длинные ноги. Густые каштановые волосы были зачесаны набок, и Тимуру пришла в голову совершенно новая для него мысль: «Интересно, чем пахнут ее волнистые локоны?»

Грянул «Скутер». В ритм рейву забилось сердце Тимура, когда он увидел Пашу Кихаева, развязной походкой приближающегося к незнакомке. Глазки сально ощупывают, толстые губы произносят двусмысленный комплимент. В следующий миг ладошка незнакомки взлетела в воздух и обжигающе шлепнулась на щеку Кихаеву. Тот отпрянул, изумленный. Посетители, точно шакалы, предчувствующие кровь, вытянули шеи, облизались.

Кихаев издал рычащий звук, схватил обидчицу за плечо, грубо, без скидок. Она же вперила в него бесстрашный взгляд, хлеще пощечины.

— Ах ты, сука!

Замах кулака.

— Стоять!

Тимур перехватил руку Паши, оттолкнул его.

— Хватит.

— Ты чо, — Кихаев замахнулся повторно, уже на миротворца, но узнал в нем гроботеса Строева. Кулак медленно разжался.

— Тимка, ты? Мля, эт-чо, твоя баба?

— Моя, — ответ холодный, но внутри у Тимура запылал огонь.

— Так следи за ней, — ворчливо, но без прежней злобы, сказал Паша.

Зеваки обижено разбрелись.

— Ты как? — Тимур повернулся к шатенке. Сердце, пульсирующее под «Скутер», на секунду сбилось с ритма. Лицо девушки, прелестное лицо с тонким ртом и синими арктическими глазами, имело один изъян. От уголка рта до нижнего века расплескалось родимое пятно, цвета чайной розы. Он готов был поклясться, что встречал пятно такой же формы раньше, хотя красивая девушка была ему совершенно незнакома.

— Спасибо, — сказала шатенка. — Он бы мне врезал, да?

— Сто пудово.

Девушка смотрела на Тимура улыбающимися бездонными глазами.

— Потанцуем? — предложил он, изумившись собственным словам. Облегченно вздохнул, когда она ответила:

— Давай лучше выйдем, прогуляемся.

Снаружи Тимур набросил на плечи девушки свою спортивную курточку и зарделся еще сильнее. Октябрьский ветер обдавал прохладой, но не избавлял от внутреннего пламени.

— Тимка, — представился он.

— Силена, — произнесла шатенка.

— Врешь.

— Паспорт показать?

— Я что, на милиционера похож?

— Не очень.

За дискотекой располагалась спортплощадка, и они присели на врытые в землю покрышки, друг напротив друга. Близость девушки с удивительным именем Силена заставляла нервничать. До этого дня отношения Тимура с прекрасным полом ограничивались пьяными поцелуями со Светкой Приходько.

Он подумал, что девушку нужно развлекать, и продемонстрировал отсутствие мизинца на левой руке. Силена взяла его кисть в свою теплую руку, погладила оставшийся фаланг.

— Фуганком отрезал.

— Красиво, — искренне сказала Силена. — А это?

Тонкие пальчики скользнули по его щеке, как бабочки.

Он объяснил про драку годичной давности и велосипедную цепь, едва не лишившую его глаза. Она слушала, затаив дыхание, а он говорил и говорил, изумляясь, как много слов томилось внутри, как много невысказанного. Точно из тюрьмы молчаливой угрюмости вылетали взбунтовавшиеся слова.

Потом он провожал Силену к метро, и ее рука лежала у него на локте, отвлекая.

— Ты, наверное, в центре живешь?

— Что ты, я близко живу. Одна станция отсюда.

— Парковая, — кивнул он, и подумал, что будет драться с каждым из парковых пацанов за право гулять с ней.

— Нет. В другую сторону.

Тимур вскинул брови.

— Шутишь, да? В другую сторону станций нет.