Зов издалека - [109]

— Можем присесть где-нибудь, — сказала Микаэла. — Мы же уже выяснили, что нас пасут.

— Так и сделаем.

— На следующей улице есть приличное кафе. Или потолкаемся здесь?

— Лучше потолкаемся.

— Он шел за нами несколько минут.

— Здорово это у тебя получается.

— В Дании это необходимо. Жизненно важно, если хочешь.

Винтер вовсе не был уверен, что она шутит.

— Он здесь, — сказала Микаэла, не поворачивая головы.

— Тогда придется искать столик на троих.

Она засмеялась.

Винтер огляделся. Не меньше двух десятков заведений сияли яростным неоновым светом. «Жираф», «Фру Йенсен», «Жюль Верн», «Дух Америки»…

Они свернули на Сидегаден. Заведение называлось «Ночь принадлежит нам». Микаэла заказала две бутылки «Хоф». Они протиснулись к стойке. В динамиках громыхала музыка.

— «Клэш», — сказал Винтер. — «London Calling».

— Я и не знала, что ты увлекаешься роком, — удивилась Микаэла. — Вообще-то ты и выглядишь как руководитель рок-группы. Я по части рока человек темный.

Винтер не успел ответить.

— Он прошел мимо нас, а сейчас опять сюда направляется.

Винтер поднес бутылку ко рту и оглянулся, но ничего, кроме праздношатающихся толп, не увидел.

— Я его не знаю, — сказала Микаэла, — но одно несомненно: этот сукин сын за нами следит.

— И какие выводы?

— Ты должен быть польщен. А вообще-то это серьезно. По-видимому, твой приезд каким-то образом поднял старую пыль.

— Как это понимать? Мы к чему-то приближаемся?

— Похоже на то… Меня это и пугает, и радует.

— Осталось найти последнего участника посещения банка.

— Ты думаешь, он жив?

— Да. Это он убил и отца Хелены, и Хелену Андерсен.

Микаэла внимательно посмотрела на него и покачала в руке недопитую бутылку пива.

— Хелену Андерсен? Через двадцать пять лет? Почему?

— Вот это я и хочу узнать. Затем и приехал.

— Он мог убить ее еще тогда, не откладывая…

— Очевидно, не мог. Скорее всего собирался, но что-то помешало… или кто-то. Может быть, ему помешал Ким Андерсен.

— А что стало с матерью? С Бригиттой?

— И ее он убил тоже, — твердо сказал Винтер. — Он убил и Бригитту Делльмар, и Кима Андерсена.

— А зачем убивать Хелену через столько лет?

— Вот это я и хочу понять… Что-то случилось. Она что-то узнала… узнала, кто убил ее родителей. И он узнал, что она узнала… В общем, это он. Единственный убийца, которого я ищу.

— И опять ребенок… Жуткая история. — Микаэла поставила бутылку на стойку. — И версия твоя вполне вероятна… Вопрос только, замешаны ли наши байкеры. Косвенно, конечно, замешаны, но напрямую… не знаю.

— Посмотри на нашего опекуна.

— Они наверняка в курсе… Вопрос только в том, было ли их пятеро с самого начала.

— Шестеро, — поправил Винтер. — Не забывай ребенка. Хелену.

— И где твой убийца? Тоже поехал в Швецию? Или остался в Дании? Может быть, здесь, в Ольборге?

— Он только что прошел мимо по улице, — сказал Винтер. — Шучу. Откуда мне знать… Но августовское убийство в Гетеборге… Может, он и не живет постоянно в Швеции, но в августе там был.

— Если это он.

Винтер молча кивнул.

— Могу предложить другую версию… Один из шестерых выжил… но этот один — женщина. Бригитта.

Винтер опять кивнул.

— Ты побледнел, — сказала она. — И я, наверное, не румянее тебя. Эта версия еще страшней.

— То есть она убила собственную дочь?

— Может, у нее не было выбора. Или не знала, что это ее дочь… Тебе не хуже меня известно, что мы сейчас заглядываем в мир, непостижимый для нормальных людей.

— Это часть нашей работы… той самой, от которой то и дело становится не по себе.

— Но моя версия тоже всего-навсего версия.

Винтер дошел до Бульвара и осмотрелся.

Никого. На улице никого, в окне кафе «Бульвар» никого. То же пьяное шевеление у дверей бара «Майорка».

Он поступил как и накануне — дождался, пока сработает реле в коридоре, проскользнул в темный номер и подкрался к окну.

Через несколько секунд по улице проследовал вчерашний тип.

И в то же мгновение в кармане заверещал мобильный. Винтер сам не знал, зачем таскает его с собой — он был убежден, что телефон не работает. Достал его и посмотрел на дисплей — номер Ангелы.

— Это я, — сказала она.

— Ты уже звонила?

— Нет… а почему ты спрашиваешь?

— У меня мобильный не работал.

— Может, твой абонемент не распространяется на другие страны? Как это называется… роуминг?

— Не знаю…

— Но я же звоню. Как ты там? Как там в Ольборге?

Что на это ответить?

— Кровь леденеет, — сказал он.

53

Его разбудило щелканье дождевых капель по жестяному откосу окна. Будильник еще не звонил. В комнате было совершенно темно, рассвет никак не мог пробиться сквозь затянувшие небо свинцовые тучи.

Он спустил ноги с кровати и двинулся было в туалет, но тут же со всего маху ударился большим пальцем ноги о прикроватную тумбочку.

Винтер выругался и сел на постель, дожидаясь, пока пройдет острая боль. Даже помассировал немного ушибленный палец. Потом встал и похромал в туалет.

Вернулся и лег с той же мыслью, с которой заснул накануне, — о Беате Мёллер. Он так ее и не видел. Может, стоит съездить? Зачем? Притащиться черт знает куда, поставить машину поодаль и посмотреть, как она выходит из дома?

К тому же он понимал, что будет там не один. Где-то остановится другая машина. Или мотоцикл. Может быть, он их заметит, а может, и нет. В общем, с его стороны это будет чистая провокация, способная поставить пожилую даму в опасное положение. Кому от этого польза?