Зов дельфина - [35]
Стока из бочажка не было. Вода, выбившись из-под камней, под них же и уходила. Если бы не звенящая над родником мошкара, Лера никогда, никогда бы не нашла это благословенное место!
Черпать воду пригоршней было неудобно. Она легла рядом с котловинкой и приникла губами к воде. Зубы сразу заломило, пить приходилось мелкими глотками, и она все хватала и хватала драгоценную влагу, не в силах остановиться. И почему-то — зажмурившись. Открывать глаза было страшно: вдруг это все не на самом деле? Вдруг это сон? Вдруг драгоценный источник ей лишь пригрезился? И стоит открыть глаза — сладостное виде́ние исчезнет. Так хотя бы во сне напиться, наполниться живительной влагой…
Наполниться, да. В желудке ощутимо побулькивало. Значит, родник ей не примерещился? Лера осторожно открыла глаза — вот он, по-прежнему полный. И это означает — жизнь!
Вода сработала не хуже крепкого кофе: в голове прояснилось, настроение стало вполне бодрым. Лера даже вдруг вспомнила почему-то, что сегодня понедельник. Это казалось диким — что такое понедельник? Слово из прошлой жизни. В больнице, наверное, на ушах стоят — куда она подевалась? Никого не предупредила, телефон не отвечает. Прогульщица! Может, даже уволить решат… Еще несколько дней назад одна мысль об этом заставила бы Леру покрыться холодным потом, но сейчас ей стало лишь смешно. Вот уж возможность увольнения — не та проблема, о которой сейчас имело смысл думать. Как и то, не обнаружили ли ее исчезновения родители — вот уж чего Лере не хотелось, так это доставлять им лишние неприятности. Но в любом случае сейчас по этому поводу ничего предпринять нельзя. А значит, и думать не следует — бесплодные терзания только расходуют силы.
Хотя сейчас, после обнаружения источника, Лере казалось, что сил у нее прибыло вдесятеро. Зато и потребности откуда ни возьмись опять проснулись.
Утолить смертную жажду — великое дело, что и говорить, думала она, шагая в сторону «своего» пляжа. Но и голод — не тетка, как утверждает старая пословица. Ох, слава богу, фыркнула Лера, вспомнив тетку Калерию. Хотя была в их семье еще одна тетка, Нинель Георгиевна, тетя Нина. Приезжала она из своего не то Норильска, не то Салехарда (почему-то Лера их постоянно путала) нечасто — раз в два-три года — и ненадолго — недели на две. И все две недели проводила на рынке и на кухне. Утром и вечером удавалось вытащить ее на пляж — освежиться, но все остальное время она посвящала кулинарному священнодействию:
— Да вы счастья своего не понимаете! Нет, дурного не скажу, мы там с голоду не помираем, продуктов хватает, но все ж привозное, а это совсем не то. Ну и дороговато выходит. А тут… — Тетя Нина ловко «раздевала» запеченные в духовке баклажаны, на мгновение задумывалась, шаря глазами по баночкам со специями, — выбирала она их каждый раз по какому-то наитию, со стороны казалось, что наугад, так что одни и те же баклажаны (или курица, или те же бычки) получались всегда разными. Но всегда — божественно вкусными. Лера чуть не застонала, вспоминая. Да уж, голод — точно не тетка.
Он, голод то есть, правда, уже перестал скручивать болезненными спазмами желудок. Отступил? Ага, как же! Он же, его величество голод, наполнил голову непрерывным гудением. Легким, мелодичным, приятным даже — совсем не таким, как жужжание мошкары, указавшее путь к воде. Лера опять зажала уши, на этот раз безрезультатно: звон никуда не исчез. Но разве голове полагается звенеть? Разве воздух должен быть подобен хрусталю? Разве небо имеет право быть таким ярким? А все окружающее — камни, волны, деревья, все, до самой крошечной травинки, до мельчайшей зависшей над прибоем капельки — разве может быть настолько выпуклым и резким, что глазам больно?
И в то же время окружающее как будто расплывалось. Стоя на краю обрыва, ограничивающего «ее» бухту, Лера болезненно жмурилась, словно не узнавая того, на что глядела. Может, это вовсе не та бухта? Или все же та? Вот и знакомое инжирное дерево, с которого она рвала листья себе на шляпу, вон и подсохшие черешки торчат. И он не стал ведь выше, пока она… путешествовала? Метров двадцать. Ну… тридцать максимум.
Буквы, которые она столь старательно выкладывала, были метра по два, даже больше. Их нельзя не увидеть с такой высоты. Но…
Но — их не было.
Хотя все очертания, камни, изгибы песка и деревьев — все было знакомым. Это была именно та бухта, вне всяких сомнений. Та же. Кроме галечных букв.
Ветровка, изрядно потяжелевшая от засунутых в рукава бутылок — теперь полных драгоценной воды! — полетела вниз, чтоб не мешала при спуске. Сама Лера наполовину съехала, наполовину скатилась с обрыва…
Да, выложенное из камней «SOS» оказалось разрушенным. Две-три чайки — быть может, те же самые, что лезли ей под руки вчера, — еще ковырялись в раскиданных камнях, точно искали что-то — вот вредины! Ну чем им помешала надпись?!
— У-у, хулиганье! — Лера погрозила птицам кулаком.
Впрочем, даже чаячье вредительство сейчас не могло омрачить ее радужного настроения. Найденный — не иначе как чудом! — родник означал, что угроза смерти в ближайшие день-два — а смерть от жажды одна из самых мучительных — отодвинулась в неопределенное будущее.
Казалось, судьба подслушала мечту талантливого режиссера Алексея Соколовского — и осуществила. Но так, как меньше всего на свете он хотел бы. Чувство неизбывной вины поселилось в его душе.Свои разочарования, болезнь, одиночество Алексей считал самыми легкими наказаниями за роковые события. Старинная кожаная папка, которая досталась ему от предков, найденная в ящике письменного стола, неожиданно подкинула Алексею шанс. Шанс изменить свой жребий…
Трудно Андрею Сорокину жить обычной жизнью, если с младенчества он видит чужие мысли. Взросление и развитие его способностей приносит горе не только ему, но и его близким. Изломанные судьбы, предательство и смерть лучших друзей, потерянное имя — следствие его дара. Хватит ли у Андрея сил доверять людям так же, как доверяли ему дельфины в научной лаборатории теплого южного города?
Модный прикид, дорогие часы, общая ухоженность… Она быстро поняла, что такую рыбку неплохо бы иметь в своих сетях. «Ноги от ушей, третий размер, красота натуральная, да еще и с книжкой в руках… Пожалуй, подходит», – подумал он. Мужчина и женщина сошлись. Но не для любви. Не для «поединка рокового». Каждый воспринимал друг друга как орудие для достижения своих целей. И если ее планы банальны, то его расчет коварен и низок.
На одной из станций московского метро есть скульптура собаки. О ней ходят легенды. Говорят, если загадать желание и потереть ее нос – то желание исполнится. Издалека он блестит, затертый до желтизны…Конечно, Игорь не верил в эти детские приметы, понимал, что уже никогда не вернуть былое счастье, не воскресить погибших жену и дочку. И все же однажды он оказался возле бронзового друга человека.Игорь загадал невозможное – возвращение своих близких… И судьба почти выполнила его просьбу! Правда, капризы ее на этом не закончились…
Антон Житкевич сам себя не узнавал. Он, молодой, но уже успешный ученый и весьма перспективный бизнесмен, никогда не веривший в приметы, предсказания и прочую мистику, привыкший полагаться только на факты, вдруг решил сделать татуировку.Впрочем, ничего удивительного. В глубине души, тайно, Антон надеялся, что эта авантюра изменит его судьбу. Как только на спине Антона появилось изображение улыбающейся морды черного кота, перемены грянули как гром среди ясного неба… И это явилось всего лишь началом долгого пути к истине…
Судьба жестоко обошлась с Андреем Шелаевым: кризис 2009 года разрушил его бизнес, жена сбежала с художником, отсудив у бывшего супруга все состояние, друзья отвернулись от неудачника. Он думал, что ему никогда уже не выбраться из той пропасти, в которой он оказался. Именно в этот момент к нему подошла странная женщина и предложила такую сделку, о которой бывалый бизнесмен и помыслить раньше не мог. С легкостью согласился Андрей на… продажу собственных счастливых воспоминаний — жизнь ведь длинная, накопятся новые…
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Два человека подошли к белому квадрату татами с разных сторон – Виктор Спиридонов, благородный офицер, постигший дзюдоицу в японском плену, и Василий Ощепков, сын ссыльных родителей, получивший дан в святая святых дзюдо Кодокане. Два человека, увлеченные общим делом, но разделенные политикой и личными взглядами. И все же они могли бы поладить, если бы не предательство. Именно против него им обоим приходится вести непримиримую борьбу, но что делать, если в нем замешан самый близкий для тебя человек, если в твою последнюю в жизни любовь вплелся горьковатый вкус яда?.
Везет тем, кто родился в семье с богатой родословной. Счастливы, кто рос в доме, где есть добрые традиции, которые передаются от поколения к поколению. Особенно удачливы те, кто становится наследником фамильных ценностей. Бальке подфартило: он действительно родился с золотой ложкой во рту. Но чтобы стать во главе семьи, взять в свои руки опасный бизнес – производство и продажу ювелирных изделий, ему нужно стать наконец взрослым. Именно поэтому его бабушка написала такое завещание, по которому Бальке придется в корне изменить свою судьбу.
Марк Вайнштейн – автор популярных исторических детективов – не может жить без балета. И дело тут не только в том, что бабушка и мать у него балерины. Его поражает красота этого искусства: манящая и страшная одновременно. Делом жизни считает Марк создание романа о балете. И когда он видит на сцене Полину Ижорскую, а потом случайно встречает ее в кафе, понимает: вот она, героиня! Но почему-то этот хрупкий ангел вдохновляет его на написание жутких сцен убийств.
Чувство неземной благодарности, которое Артем поначалу испытывал к Тане за то блаженство, которое она доставляла ему одним фактом своего присутствия рядом, пропало вместе с самим блаженством. Все, что она теперь делала, воспринималось им как должное. А вместе с осознанием обычности супруги пришло и ощущение скуки, рутины. Как-то незаметно начались скандалы, обиды, взаимное непонимание. Конечно, если бы Танюша испытывала к мужу сильные чувства, она нашла бы способ исправить ситуацию. Но нужно ли спасать то, чем не дорожишь?В рассказах, вошедших в новую книгу, Олег Рой делится с читателями своим видением путей спасения человеческих отношений, раскрывает те семь признаков, по которым мы можем судить, насколько мы счастливы.