Зотика - [40]

Протянув правую руку, Гротар натолкнулся на груду щебня. Чуть повернувшись, он нашел несколько бесформенных каменных обломков, и среди них гладкую и круглую штуковину с острым гребнем посредине – он узнал шлем, который носил один из его спутников. Даже напрягшись изо всех сил, Гротар не смог дотянуться дальше и идентифицировать владельца. Металл был сильно вдавлен, гребень погнут, как будто по шлему ударили чем-то тяжелым.

Несмотря на свое затруднительное положение, жестокий характер Гротара не дал ему впасть в отчаяние. Он потянулся и сел, а вытянувшись вперед умудрился дотянуться до огромного блока, который придавил ему ноги. Гротар навалился на него с усилием, достойным Геркулеса, бушуя, подобно пойманному льву, но гигантский камень оставался неподвижным. В течении нескольких часов он боролся с ним, словно с крошечным демоном. Его безумие утихло только тогда, когда он выбился из сил. Тогда же он откинулся назад и темнота навалилась на него подобно живой твари, и как ему показалось, впилась в него клыками боли и ужаса.

Когда Гротар уже находился на грани безумия, ему показалось, что он слышит приглушенное и отвратительное жужжание, источник которого располагался намного ниже, в каменных кишках земли. Шум становился все громче, как будто исходил из самого ада. А потом появился бледный, нереальный свет – он сочился через Зотик 159 трещины. Свет становился все ярче. Немного приподнявшись, Гротар увидел, что свет льется из трещин в полу.

Такого света, он никогда не видел: мертвенно бледный. И это не было ни отражением лампы, факела или лучины. Так или иначе, создавалось ощущение, что зрение и слух поменялись местами. Свет почему-то ассоциировался у Гротара с отвратительным жужжанием.

Словно рассветало – в склепе становилось все светлее. Гротар видел вход в склеп, большую часть потолка и часть того, что внутри. Тела Фирлиана Людоча и Юанара лежали рядом с пропастью, которая стала намного шире. И Гротар был уверен, что оба его спутника мертвы. Седеющая борода Фирлиана Людоча была темной от пропитавшей ее кровью от разбитого черепа. А Юанара наполовину засыпало грудой каменных блоков и осколков, из-под которых торчали только часть его туловища и левая рука. Он все еще сжимал в руке факел.

Все это Гротар видел неопределенно, словно во сне. А потом он увидел источник странного света. Холодный, яркий, бесцветный шар, круглый как дождевик и большой, словно человеческая голова – он появился из трещины и застыл над ней, словно подражая луне. Странная вещь колебалась, словно непрерывно вибрировала. И как будто вызванное этой вибрацией, по коридору лилось приглушенное жужжание. Свет исходил от шара вибрирующими волнами.

Еще одна волна страха накатила на Гротара. Казалось, свет и звук воздействовали на него, словно некие чары. Он сидел, окаменев, забыв о своей боли и отчаянии, в то время как шар несколько секунд парил над пропастью, а затем поплыл медленно над полом, пока не повис над засыпанным Юанаром.

С той же самой преднамеренной медлительностью, тем же самым непрерывным колебанием, шар опустился к лицу мертвеца, который, казалось, начал таять подобно маслу, в то время как шар опускался ниже и ниже. Жужжание стало громче. Шар пылал с жутким блеском. Он все больше раздувался, в то время как голова воина сжималась внутри шлема, и потом пластины панциря упали, как будто самое туловище под ним высохло.

Гротар четко видел ужасающее видение, но его мозг занемел, как будто он принял настой болиголова. Было трудно вспоминать, трудно чтобы думать… но так или иначе он вспомнил пустые могилы, брошенные короны и одеяния. Загадка отсутствующих мумий, которая поставила в тупик его и его спутников казалась решена. Тварь которая кормилась Юанаром была совершенно ни на что не похожа. Это был обитатель ада, освобожденный демонами землетрясения.

Теперь, словно в оцепенении, Гротар видел, как постепенное расползался завал, под которым были погребены ноги и бедра Юанара. Шлем и кольчуга походили на пустые черепки, вытянутая рука увядала, сокращаясь, и сами кости истощались, продолжая таять и плавиться. Шар стал больше. Он мерцал, словно грязный рубин, подобно полной луне. От него будто исходили веревки и нити, жемчужные, мерцающие цвета, которые, казалось, прикрепляли шар к разрушенному полу, стенам и крыше, подобно паутине паука. Их становилось все больше и больше, и они словно сплетали занавес между Гротаром и пропастью, касались Фирлиана Людоча и самого Гротара, пока сверкающий шар не скрылся за арабесками мрачного опала.

Теперь паутина заполнила весь склеп. Она мерцала и блестела сотней изменяющихся оттенков, Она расцветала призрачными цветами и оттенками, которые усиливались и исчезали словно под воздействием некромантии. Гротар был ослеплен; он все сильнее запутывался в сверхъестественной сети. Неземной холод как от пальцев смерти, исходил от дрожащих нитей, цеплявшихся за его руки и лицо.

Он не мог сказать, сколько продолжалось это плетение. Наконец, он увидел, как утончаются мерцающие нити, тают дрожащие арабески. Шар – творение злой красоты, живое и мыслящее каким-то не поддающимся расшифровке образом, поднялся от пустой брони Юанара. Он уменьшился до своего прежнего размера, и принял цвет крови и опала. Он по-прежнему висел чуть выше пропасти. Гротар чувствовал, что тварь наблюдает за ним… наблюдает за Фирлианом Людочем. А потом, подобно приспешнику нижних пещер, шар медленно опустился в трещину. Свет в склепе угас и Гротар остался в полной темноте.