Зощенко - [19]
В. КАВЕРИН
Скучаю. Родился 20 лет назад, к ужасу родителей и собственному неудовольствию… Писал стихи с 12 лет, имевшие чрезвычайный успех у лиц иного пола… Кавериных было много, и среди них всегда были писатели. Многие, как и я, писали рассказы. “Серапионовы братья” имели и нынче имеют влияние самое значительное… Из русских писателей больше всего люблю Гофмана и Стивенсона. Никто меня не знает и не понимает. Жить люблю и живу с удовольствием. Прощайте… Другие ребята напишут, что нужно.
Е. ПОЛОНСКАЯ
…В гимназии я училась хорошо, но трем вещам не могла научиться — не опаздывать на первый урок, не смотреть исподлобья и не говорить дерзостей… К сожалению, список предметов, которым я не могла научиться, еще увеличился… Нужно чувствовать серьезность разных положений, поступать на службу и уходить со службы, вести переговоры с редакторами и издателями, хлопотать о том, чтобы сделаться 187 кандидатом на академический паек, обижаться кстати и отвечать вовремя… Писание автобиографий относится к той же серии: писать автобиографии я не умею, я пишу стихи.
ИЛЬЯ ГРУЗДЕВ
1. О себе.
Писать “о себе” становится модой. Молчать о себе, вероятно, модой не станет. Тем важнее было бы уметь промолчать.
Я не сумел.
2. О Ник. Никитине.
Никитина нет в Петрограде, и редакция просит меня сообщить что-нибудь о нем. Но я даже не знаю, в каком году родился Никитин. Для меня он родился осенью 1920, когда в студии Дома Искусств прочел нам свой “Кол”.
ЛЕВ ЛУНЦ
Я родился в 1902 году в Петербурге. В 1922 году окончил университет. Оставлен при кафедре западно-европейских литератур. Написал трагедию “Вне закона”. Вот и все. Глупо писать автобиографию, не напечатав своих произведений. А лирических жизнеописаний с претензией на остроумие — я не люблю. И не лучше ли будет, если я, вместо того, чтобы писать о себе, напишу о братстве?
Почему мы “Серапионовы братья”
…Мы назвались “Серапионовыми братьями”, потому что не хотим принуждения и скуки, не хотим, чтобы все писали одинаково, хотя бы и в подражание Гофману. У каждого из нас свое лицо и свои литературные вкусы. У каждого из нас можно найти следы самых различных литературных влияний. “У каждого свой барабан”, — сказал Никитин на первом нашем собрании. Но ведь и гофманские шесть братьев не близнецы, не солдатская шеренга по росту… А споров так много. Шесть “Серапионовых братьев” тоже не школа и не направление. Они нападают друг на друга, вечно несогласны друг с другом, и потому мы назвались “Серапионовыми братьями”.
В феврале 1921 года, в период величайших регламентации, регистрации и казарменного упорядочения, когда всем был дан железный и скучный устав — мы решили собраться без уставов и председателей, без выборов и голосований… мы верили, что характер будущих собраний обрисуется сам собой, и дали обет быть верными до конца уставу пустынника Серапиона… Произведение может отражать эпоху, а может не отражать, от этого оно хуже не станет. И вот Всев. Иванов, твердый бытовик, описывающий революционную, тяжелую и кровавую деревню, признает Каверина, автора бестолковых романтических новелл. А моя ультра-романтическая трагедия уживается с благородной старинной лирикой Федина… С кем же мы, “Серапионовы братья”? Мы с пустынником Серапионом… Слишком долго и мучительно правила русской литературой общественность… Мы верим, что литературные химеры особая реальность, и мы не хотим утилитаризма. Мы пишем не для пропаганды. Искусство реально, как сама жизнь. И как сама жизнь, оно без цели и без смысла: существует, потому что не может не существовать… И теперь, когда фанатики-политиканы и подслеповатые критики разжигают в нас рознь, бьют в наши идеологические расхождения и кричат: “Разойдитесь по партиям!” — мы не ответим им. Потому что один брат может молиться Богу, а другой — Дьяволу, но братьями они останутся. И никому в мире не разорвать единства крови родных братьев. Мы не товарищи, а — братья!»
Реализовался ли этот прекрасный порыв? Остались ли они братьями навек? И да, и нет!
Странное название «Серапионовы братья» врезалось всем в память, утвердилось и сыграло огромную роль в истории литературы и судьбе «братьев». Им хотелось выделиться, и — сплотиться! Пусть если и ругают тебя, то лишь те, кому ты доверяешь. Примыкал к ним и Виктор Шкловский, сильный и опытный «литературный боец», что еще больше укрепило позиции «братьев».
Когда Лунца спросили: «Вы с белыми или красными?» — он ответил слегка надменно: «Мы с пустынником Серапионом!!» Они действительно отличались от того советского стандарта, к которому власть хотела бы привести всех писателей. И, конечно, реакция на их появление была острая… Вот отрывок из статьи студента Зиновьевского университета Ф. Левина в журнале «Литературный еженедельник» (1923): «На эстраде — Слонимский. Прилизанный молодой человек — картинка из журнала мужских мод… А вот и Зощенко — с лицом заматерелого провинциального комика…»
В 1924 году Яков Браун приголубил Вениамина Каверина, будущего знаменитого писателя, советского классика, статьей «Ушей не спрятать»: «Вся жизнь для него — шарлатанство!» Один из разделов этой статьи — про Константина Федина, будущего советского классика и литературного начальника, которого в конце жизни прозвали «комиссар собственной безопасности», а тогда раздел о нем назывался: «Про радость от узорчатых подтяжек». Шлифовали их рьяно! И реагировали они по-разному. Они и были разные.
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Валерий Попов — признанный мастер, писатель петербургский и по месту жительства, и по духу, страстный поклонник Гоголя, ибо «только в нем соединяются роскошь жизни, веселье и ужас».Кто виноват, что жизнь героини очень личного, исповедального романа Попова «Плясать до смерти» так быстро оказывается у роковой черты? Наследственность? Дурное время? Или не виноват никто? Весельем преодолевается страх, юмор помогает держаться.
Издание осуществлено при финансовой поддержке Администрации Санкт-Петербурга Фото на суперобложке Павла Маркина Валерий Попов. Грибники ходят с ножами. — СПб.; Издательство «Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ», 1998. — 240 с. Основу книги “Грибники ходят с ножами” известного петербургского писателя составляет одноименная повесть, в которой в присущей Валерию Попову острой, гротескной манере рассказывается о жизни писателя в реформированной России, о контактах его с “хозяевами жизни” — от “комсомольской богини” до гангстера, диктующего законы рынка из-за решетки. В книгу также вошли несколько рассказов Валерия Попова. ISBN 5-86789-078-3 © В.Г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Р 2 П 58 Попов Валерий Георгиевич Жизнь удалась. Повесть и рассказы. Л. О. изд-ва «Советский писатель», 1981, 240 стр. Ленинградский прозаик Валерий Попов — автор нескольких книг («Южнее, чем прежде», «Нормальный ход», «Все мы не красавцы» и др.). Его повести и рассказы отличаются фантазией, юмором, острой наблюдательностью. Художник Лев Авидон © Издательство «Советский писатель», 1981 г.
УДК 82/89 ББК 84(2Рос=Рус)6-4 П 58 Попов В., Шмуклер А. Тетрада Фалло: Роман. — СПб.: Геликон Плюс, 2003. — 256 с. Сентиментальный роман «Тетрада Фалло», написанный петербургским прозаиком Валерием Поповым в соавторстве с известным общественным деятелем и правозащитником Александром Шмуклером, полон приключений и романтических страстей. Герои романа — реальные люди, живущие в наше время. События разворачиваются в России и в США, вовлекая героев в водоворот страстей, которые не были придуманы авторами, а лишь описаны ими.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.
Книга посвящена Сиду Барретту, отцу-основателю легендарной группы Pink Floyd.
Оскар Уайльд (1854–1900) давно стал символичной фигурой английской и мировой культуры. Непревзойденный комедиограф, мастер блестящих парадоксов, поклонник изящных искусств, способный неординарно мыслить, гениально писать, блестяще говорить, умел жить красиво. Уайльд свыкся с мыслью, что ему, баловню судьбы, все позволено — и зашел слишком далеко. Общество, с восторгом аплодировавшее Уайльду в пору триумфа, с нескрываемым удовольствием «втоптало его в грязь» (как он сам выразился), когда он пал. Положение изгоя на родине, популярность за рубежом и эпатажность поведения сделали писателя объектом пристального внимания многих исследователей.Переводчик, писатель, критик Александр Яковлевич Ливергант представляет биографию Оскара Уайльда и его творческие достижения в контексте эстетических воззрений, особенностей натуры и превратностей жизненных обстоятельств.Возрастные ограничения: 18+.
В. К. Зворыкин (1889–1982) — человек удивительной судьбы, за океаном его называли «щедрым подарком России американскому континенту». Молодой русский инженер, бежавший из охваченной Гражданской войной России, первым в мире создал действующую установку электронного телевидения, но даже в «продвинутой» Америке почти никто в научном мире не верил в перспективность этого изобретения. В годы Второй мировой войны его разработки были использованы при создании приборов ночного видения, управляемых бомб с телевизионной наводкой, электронных микроскопов и многого другого.
Та, которую впоследствии стали называть княжной Таракановой, остаётся одной из самых загадочных и притягательных фигур XVIII века с его дворцовыми переворотами, колоритными героями, альковными тайнами и самозванцами. Она с лёгкостью меняла имена, страны и любовников, слала письма турецкому султану и ватиканскому кардиналу, называла родным братом казацкого вождя Пугачёва и заставила поволноваться саму Екатерину II. Прекрасную авантюристку спонсировал польский магнат, а немецкий владетельный граф готов был на ней жениться, но никто так и не узнал тайну её происхождения.
Один из «птенцов гнезда Петрова» Артемий Волынский прошел путь от рядового солдата до первого министра империи. Потомок героя Куликовской битвы участвовал в Полтавской баталии, был царским курьером и узником турецкой тюрьмы, боевым генералом и полномочным послом, столичным придворным и губернатором на окраинах, коннозаводчиком и шоумейкером, заведовал царской охотой и устроил невиданное зрелище — свадьбу шута в «Ледяном доме». Он не раз находился под следствием за взяточничество и самоуправство, а после смерти стал символом борьбы с «немецким засильем».На основании архивных материалов книга доктора исторических наук Игоря Курукина рассказывает о судьбе одной из самых ярких фигур аннинского царствования, кабинет-министра, составлявшего проекты переустройства государственного управления, выдвиженца Бирона, вздумавшего тягаться с могущественным покровителем и сложившего голову на плахе.