Зорро - [44]

— А вдруг они его все же догонят? — спросила Касильда, угадав мысли брата.

— Ты говоришь так, словно ни черта не смыслишь в лошадях! — рассердился он. — Скорее кролик сожрет удава, скорее голубка заклюет ястреба, чем эти почтенные сеньоры схватят за хвост этого дьявола в конском обличьи, а заодно и его седока!

— Одного не могу понять: на чьей ты стороне? — сказала Касильда, уловив в голосе брата какую-то непривычную интонацию.

— Если бы я это знал, я бы, наверное, не стоял здесь столбом! — буркнул в ответ дон Росендо.

Пока они так беседовали, вход в таверну вновь загородили шитом, а крыши вокруг площади заполнились публикой, нетерпеливо ожидающей начала корриды. Народ поднимался по приставным лестницам и степенно рассаживался на пологих скатах, не обращая ни малейшего внимания ни на дона Росендо, ни на его юного собеседника, совсем недавно — не более получаса назад — заподозренных в сговоре и едва не растерзанных разъяренной толпой. Все внимание теперь было приковано к площади, точнее, к узким прилегающим улочкам, поделенным на небольшие загончики, в каждом из которых храпел и рыл копытами песок коренастый бычок с черной лоснящейся шерстью и острыми, широко разведенными рогами. Отсюда, сверху, бычки казались совсем небольшими, но как только первый из них выбежал на площадь и встал против человека, вооруженного пучком длинных оперенных дротиков, силы противников показались дону Росендо столь неравными, что он тут же забыл о доне Диего и стал пробираться к самому краю крыши, чтобы в случае необходимости отвлечь на себя внимание разъяренного животного.

— Не будем раньше времени огорчать сеньора де ла Вега, — шепнул он Касильде, попытавшейся остановить его — Пусть дон Диего насладится этим зрелищем, тем более что Торнадо ему уже не вернуть!

Сказав это, дон Росендо протиснулся между двумя погонщиками в грубых холщовых куртках и, устроившись на самом краю крыши, уперся каблуками в шаткий желоб водостока. Касильда пробралась следом за ним, а когда один из потревоженных погонщиков послал ей в спину грубое ругательство, обернулась и так ловко ткнула в его переносицу костяшками пальцев, что бедняга замер, выпучив глаза, а его приятель предпочел сделать вид, будто ничего не заметил.

А на арене уже вовсю разыгрывался пролог к кровавой бойне, исход которой был столь же непредсказуем, как скачки шарика по мелькающему кругу рулетки. Тугой мускулистый горб быка уже был украшен тремя дротиками, трепетавшими при каждом движении животного, а в расшитой блестками куртке бандерильеро — так называли здесь метателя дротиков — светилась прореха размером с сапожное голенище. Страсти уже успели изрядно накалиться, чем пользовались букмекеры, шнырявшие между рядами и принимавшие ставки как из мозолистых рук арендаторов, так и из холеных ладоней тех, кто давно уже поделил между собой окрестные земли.

Зрелище поединка между быком и человеком вскоре настолько захватило дона Росендо, что когда один из букмекеров, балансируя по самому срезу крыши, все же добрался до него, молодой человек без тени колебания бросил золотой соверен в подставленную ладонь. Ловкие пальцы букмекера вмиг сжались в кулак, а в ухе дона Росендо тотчас зажужжал его взволнованный шепот.

— Позвольте мне самому распорядиться вашим закладом, сеньор! — приглушенно убеждал он, обдавая молодого человека густой смесью табачного и ромового перегара. — Поверьте, не успеет солнце коснуться вершин гор, как все эти бычки, кроме одного, будут висеть на крюках в мясной лавке!

— Кроме одного? — переспросил дон Росендо, не сводя глаз с окровавленного бычьего загривка. — И ты хочешь сказать, что знаешь кличку этого счастливца?..

— Да, сеньор, — чуть слышно шепнул букмекер, тронув дона Росендо за плечо, — это Ярго, вон он, во втором загоне слева от аптеки. Его выпустят четвертым, и он сперва поднимет на рога пикадора вместе с лошадью, а затем так пришпилит к щиту тореро, что тот уподобится форели, пронзенной рыбачьим гарпуном!

— Почему ты так думаешь? — спросил дон Росендо, едва шевельнув уголком рта.

— Я не думаю, сеньор, я знаю, — ответил насмешливый шепоток, вдруг показавшийся дону Росендо знакомым. Он быстро повернул голову и буквально наткнулся на маленькие колючие глазки Остина, смотревшие на него из-под морщинистых век.

— Ты здесь?! — воскликнул дон Росендо.

— А где же мне еще быть, сеньор, как не на этой ярмарке страстей? — удивился стряпчий. — Здесь каждый промышляет тем, что имеет: кто-то продает подмоченный табак, кто-то сбывает заплесневелый кофе, а что остается делать тому, кого бог обделил этим залежалым товаром?..

— Ты хочешь сказать… — начал дон Росендо.

— Да, сеньор, таким остается лишь выгодно пристраивать свои скромные знания человеческой природы, — потупился Остин, украдкой глянув на арену, где уже гарцевали на сытых меринах два жилистых пикадора.

— Но мы говорили о быке по кличке Ярго, — напомнил дон Росендо. — При чем тут человеческая природа?..

— А при том, сеньор, что Ярго выкормлен скотниками дона Манеко Уриарте, регулярно добавлявшими в его маис сок чертополоха, — сказал стряпчий, — и теперь малейшая ранка, нанесенная этому бычку, приведет его в такую ярость, что вся эта беготня покажется вам детской шалостью, вроде игры с котенком…