Зорро. Рождение легенды - [8]

— Тюрьма сделает эту женщину мученицей в глазах индейцев. Достаточно будет воззвать к ее имени, чтобы племена вновь встали на тропу войны, — прервала его Эулалия. — Нужно сделать по-другому. Сначала она примет крещение, как велел Господь, затем ты привезешь мне ее сюда, и я сама займусь ею. Обещаю тебе, что за год смогу превратить эту Тойпурнию, отважную индианку, Дочь Волка, в настоящую даму, испанку и христианку. Так мы навсегда уничтожим ее влияние на индейцев.

— И, кроме того, у тебя появятся дело и компания, — добавил ее мудрый супруг.

На том и порешили. Алехандро де ла Веге было поручено отправиться за пленницей в Сан-Габриэль и привезти ее в Монтеррей, к немалой радости падре Мендосы, мечтавшего поскорее от нее избавиться. Девушка была вулканом, готовым в любой момент взорвать миссию, которую неофиты еще не успели привести в порядок после набега индейцев. Тойпурния была наречена при крещении именем Мария Рехина де ла Иммакулада Консепсьон, но тут же забыла большую часть, оставшись просто Рехиной. Падре Мендоса одел девушку в платье неофитов из грубой ткани, повесил ей на шею образок с Девой Марией, помог сесть на коня, потому что у пленницы были связаны руки, и дал ей свое благословение. Едва приземистые строения миссии остались позади, капитан де ла Вега освободил руки девушки и, указав на необъятный горизонт, предложил ей бежать. Рехина задумалась на несколько минут и решительно покачала головой, решив, что, если ее снова возьмут в плен, пощады уже не будет. Впрочем, возможно, дело было не только в страхе, но в том же самом пламенном чувстве, которое помрачило разум испанца. Во всяком случае, Рехина послушно следовала за капитаном, а тот растягивал их путь, как только мог, потому что полагал, что больше они не увидятся. Алехандро де ла Вега наслаждался каждым шагом, пройденным с девушкой по Камино Реаль[6], каждой ночью, когда они спали под звездами, не прикасаясь друг к другу, каждой секундой, пока они вместе умывались в море, и в то же время упорно сражался со своими желаниями и мечтами. Он знал, что идальго из рода де ла Вега не может жениться на метиске. Быть может, капитан ожидал, что путешествие по бескрайним просторам Калифорнии охладит его любовь, однако он обманулся в своих ожиданиях и к моменту прибытия в крепость Монтеррей был влюблен как мальчишка. Ему понадобились вся воля и дисциплинированность хорошего солдата, чтобы заставить себя проститься с женщиной и твердо решить впредь не искать с ней встречи.

Три года спустя Педро Фахес исполнил данное супруге обещание и отказался от своего поста губернатора Верхней Калифорнии, намереваясь вернуться в цивилизованный мир. В глубине души он был доволен собственным решением, потому что пребывание у власти всегда казалось ему неблагодарным занятием. Супруги нагрузили своими баулами караван мулов и повозки, запряженные быками, и пустились в путь, направляясь в Мехико, где Эулалия де Кальис повелела украсить дворец в стиле барокко со всей помпезностью, подобающей ее рангу. По пути они задерживались в каждой деревне и миссии, чтобы собраться с силами, а колонисты повсюду оказывали им радушный прием. Несмотря на дурной нрав обоих супругов, Фахесов все любили, потому что он был справедливым губернатором, а она слыла великодушной сумасбродкой. Народу из поселка Ла-Рейна-де-Лос-Анхелес пришлось объединить усилия с обитателями миссии Сан-Габриэль, находившейся в четырех лигах от них, чтобы предложить путешественникам достойный прием. Поселок, построенный в стиле испанских колониальных городов, вокруг квадратной площади и имел все условия для расширения и процветания, хотя в это время насчитывал лишь четыре улицы и сотню домишек из тростника. Там имелись таверна, которую заодно использовали как склад, церковь, тюрьма и с полдюжины строений из сырого кирпича, камня и черепицы, где жили местные богачи. Несмотря на немногочисленное население и большую бедность, колонисты славились своим гостеприимством и несколько раз в год устраивали праздники с раздачей вина. Ночи здесь оживлялись звуком гитар, труб, скрипок и пианол; по субботам и воскресеньям танцевали фанданго[7]. Прибытие губернаторов было самым лучшим поводом для праздника со дня основания поселка. На площади установили арки, украшенные знаменами и бумажными цветами, вытащили на улицу длинные столы с белыми скатертями, позвали всех, кто мог играть на каких-либо инструментах, включая двух арестованных, которых освободили от колодок, узнав, что они умеют бренчать на гитаре. Приготовления заняли несколько месяцев, и все это время жители поселка говорили между собой только о предстоящем приеме. Женщины шили себе праздничные платья, мужчины полировали серебряные пуговицы и пряжки, музыканты разучивали модные в Мехико мелодии, повара усердствовали, готовя невиданно пышный банкет. Падре Мендоса и его неофиты пожертвовали для такого случая несколько бочек своего лучшего вина, двух коров и некоторое количество свиней, кур и уток.

Капитану Алехандро де ла Веге было поручено поддерживать порядок в течение всего визита губернаторской четы. С той минуты, когда он узнал о приезде Рехины, мысли о девушке не давали ему покоя. Капитан спрашивал себя, что с ней сталось за эти три столетия разлуки, как она выжила в мрачной крепости Монтеррей, вспоминает ли она когда-нибудь о нем. Сомнения прошли в ночь праздника, когда при свете факелов и звуках оркестра он увидел ослепительную красавицу, одетую по последней европейской моде. Он понимал, что никогда не смог бы представить ее своей семье или обществу в Испании, но теперь это было не важно. Де ла Вега твердо решил пустить корни в Калифорнии и никогда больше не покидать Новый Свет. Рехина приняла предложение, она втайне любила капитана с тех пор, как он вернул ее к жизни в винном погребе падре Мендосы.