Зона тени - [16]

-- Арсен! -- вдруг услышал он своё имя и оглянулся.

Из дверей палаты выглядывали её обитатели: глазеть на новенького было хоть каким-то развлечением.

-- Арсен, это я -- Тигран.

Арсений узнал в одном из пациентов водителя-армянина по прозвищу Тигра, образованному от его имени.

Женщина-медработник спросила Тиграна:

-- У вас есть место в палате?

-- Да, -- ответил Тигран и, искренне обрадовавшись неожиданной встрече, сказал Арсению: -- Давай ко мне, братишка.

Он взял Арсения за руку и провёл, как ребёнка, к свободной койке.

-- Он первый раз, -- сказала женщина-медработник. -- Так что ты присмотри за другом.

-- Конечно, присмотрю, -- заверил её Тигран.

Он так и не избавился от своего кавказского акцента, хотя жил в Белоруссии уже много лет.

-- Где я? -- спросил его Арсений.

-- Э, да ты совсем плохо выглядишь, -- сказал Тигран, произнося слово "плохо" через "ё". -- Подожди: сейчас поправим дело.

Он полез в платяной шкаф и откуда-то из-под потолка достал зеленую пластиковую бутылочку от "фанты" и небольшой пластиковый стаканчик. Открыв пробку, Тигран налил полстаканчика жидкости и протянул Арсению. Тот выпил. Это была водка.

-- Ну, как? -- спросил Тигран.

Арсений только несколько раз кивнул головой.

Тигран засмеялся, довольный тем, что помог товарищу, и спросил:

-- А помнишь, как Вагизу картошку возили?

-- Да, -- снова кивнул головой Арсений.

-- Я тут пацанам рассказывал, а они не верят, -- сказал Тигран, указывая на двух других пациентов, сидевших на своих кроватях. -- Вот человек подтвердит.

Арсений не понимал, что надо подтвердить, но согласно кивнул головой.

Выпитая без закуски водка подействовала неожиданно сильно, и Арсений сказал, ни к кому не обращаясь:

-- Сейчас я с ними разберусь.

Тигран присел к нему на постель и сказал:

-- Не надо, Арсен: к кровати привяжут.

-- За что они меня? -- спросил Арсен.

-- Не связывайся с ними, -- посоветовал Тигран.

А третий пациент палаты, бородатый мужик лет тридцати, только ухмыльнулся:

-- Не переживай, здесь все такие: всех ни за что повязали.

Но Арсений продолжал попытки встать и выйти из палаты. Тогда Тигран попросил:

-- Потерпи минуточку, сейчас мы всё уладим.

И выбежал в коридор. А через минуту-другую вернулся с молодой медсестрой, в руке у которой был шприц.

-- Вот, Светик, -- сказал Тигран медсестре, -- совсем другу плохо.

-- Только ради тебя, -- сказала Светик Тиграну и безапелляционно добавила, обращаясь к Арсению: -- Ложитесь лицом вниз.

Арсений послушно лёг, и Светик сделала ему укол пониже спины. Сделала быстро и так профессионально, что Арсений даже не почувствовал боли.

-- Сводите его в туалет, -- сказала, уходя, Светик.

Арсений не понял последней фразы. Он многих вещей не понимал в этот день. Многих элементарных вещей, смысл которых ему открылся немного позже.

-- Пойдём, сходим, перекурим, -- сказал Тигран Арсению, и тот согласился.

Но встать с постели оказалось не так просто, и Тигран помог ему сделать это. Невесть откуда взявшийся туман обволакивал все предметы вокруг, и Арсений совсем потерял ориентацию. Ему стало казаться, что он -- это не он, и голос Тиграна доносился откуда-то издалека. Последнее, что он запомнил в этот день, это странные, перекошенные и неестественно вытянутые лица. Лица внушали какой-то животный страх, в них таилась опасность, и Арсений боялся повернуться к ним спиной. Он знал -- и не сомневался в истинности этого неизвестно откуда взявшегося знания, -- он знал, что, как только повернётся к этим лицам спиной, они набросятся на него.

"А ты, сын человеческий, не бойся речей их и не страшись лица их".

2.11.

Микола разыскал Арсения только к концу следующего дня. Он пришёл в комнату свиданий, принёс передачу: банку с горячими пельменями в масле, хлеб и кефир.

-- Пиво не смог пронести: забрали, гады, на входе, -- сокрушался он.

И потом, глядя, как Арсений с жадностью ест, добавил:

-- Не отчаивайся: выдернем.

-- Когда? -- спросил Арсений.

-- Не раньше, чем через десять дней, -- и, уловив недоуменный взгляд Арсения, пояснил: -- Тебе же лучше будет. Я их систему знаю. Но мы их обезвредим, только надо потерпеть.

Микола действительно знал эту систему. Его Вика работала в горполиклинике и была на короткой ноге со многими влиятельными медиками в городе.

-- Ну, десять дней -- это не десять лет, -- согласился Арсений.

Это был уже не тот Арсений, которого раньше знал Микола. За последние сутки он пережил и передумал больше, чем, казалось, за всю свою предыдущую жизнь.

"Сам виноват: сам пришёл, сам напросился. Никто не тянул ни за рукав, ни за язык. Вроде, взрослый человек, а жизни не знаешь, -- укорял он себя, ворочаясь на больничной койке. -- Столько вёрст исколесил, столько видел-перевидел, а ума не нажил. Забыл, кто такие менты; забыл, как с ними разговаривать надо. Нашел, у кого сочувствие искать! Не так это делается, не так. Нужны либо блат, либо деньги. В любом случае заходить с чёрного хода надо: не подмажешь -- не поедешь. Или хитрость какую придумать? А если нет хитрости? Если привык верить тому, что на бумаге написано? -- спрашивал он себя, и сам же отвечал: -- Тогда сиди в психушке или в зоне. И там, и там -- решётки на окнах, -- и подводил итог: -- Дураком был -- дураком и остался. Обидно, но это -- правда".