Зона милосердия - [72]

Несколько минут спустя в тишине начинающегося рассвета растаял звук отъезжающей машины.

Обитатели квартир I и II подъездов благополучно разошлись по домам. В бледнеющем свете прожекторов остались мы – значительно уменьшившаяся кучка обреченных, которым возвращаться было некуда. Опять вернулось ощущение одиночества. Монотонно плакали дети. У меня возникло странное ощущение, словно я нахожусь между двух полюсов. Временами терялось ощущение реальности. Уж не сон ли все это – спрашивала я себя. С одной стороны, истории и прогнозы, услышанные у Риты, с другой – увиденное здесь своими глазами.

С одной стороны – привычное безразличие властей, игнорирующих самые насущные потребности пострадавших, унижение их человеческого достоинства. С другой – мгновенное включение местного начальства самого высокого ранга в активную помощь жителям нашего дома.

В мои размышления вдруг ворвался бодрый голос Петра Ивановича:

– Товарищи, быстро стройтесь в шеренгу по два человека. Идем в школу, завтракать.

Зимнее утро уже было в разгаре. Исчезли «юпитеры», стол с бумагами. Тоскливым и жалким выглядел наш подъезд с распахнутыми дверями, развороченным верхним углом. У входа – милиционер на посту.

Организованно, стройной шеренгой мы вошли в школьную столовую. Горячие сосиски с картофельным пюре и стаканом желудевого кофе показались царским угощением. И тут, впервые за истекшие 8 трагических часов, оказавшись в теплом помещении, за столом, я вспомнила: ведь сегодня вечером мы ждали гостей и так готовились к их приему. Они ведь придут, непременно придут. Их встретит не привычное гостеприимство, а холодный, страшный, разрушенный дом. Я с ужасом поняла, что уже ничего нельзя изменить.

Через 15 минут завтрак был окончен. У входа ждал автобус, он отвез нас в гостиницу.

Зюзинский лес. Роскошное место, пока уцелевшее от активной экспансии жадного города. Современный спортивный комплекс для каждого времени года. Лыжи, катание с гор, плавание, футбол, лодочные гонки и много другое. В центре комплекса – уютная гостиница. Она и приняла бездомных скитальцев. Приняла ласково, широко раскрыв свои апартаменты. Спальные номера и большая общая гостиная.

Поглощенные своими переживаниями, полумертвые от усталости, мы жадно ухватились за возможность отдохнуть. Юра уехал на работу, а я упала в объятия Морфея. И время потеряло счет.

Еще не открывая глаз, я испытала удивительное ощущение радости. Солнечным теплым светом наполнилось все мое существо. Этот мягкий свет исходил отовсюду, я купалась в нем. Боясь спугнуть это чувство невероятного блаженства, я какое-то время лежала на постели. Вдруг где-то очень близко хлопнула дверь, я вздрогнула и открыла глаза, пытаясь понять, где я нахожусь.

Через большое высокое окно комната наполнялась солнечным светом. Я с удивлением всматривалась в окружающее. И ничего не узнавала. Вдруг в поле зрения попала брошенная на стул дубленка. В одно мгновение исчезла магия счастливого солнечного утра. И жестокая действительность безжалостной рукой сжала сердце. Я взглянула на часы. 10 минут десятого. С трудом сообразила, что это уже наступил новый день. Значит, я проспала почти сутки.

В столовой кончался завтрак. Я оказалась последней. Любезная разносчица подогрела мне уже остывший кофе.

В гостиной было тесно и шумно. Веселая разноголосица в ярких солнечных лучах. Ощущение праздника. Это было время студенческих каникул. Молодежь, вырвавшись из аудиторий и учебных кабинетов, с наслаждением бросилась на природу, подальше от нудного города. В нашей гостинице она составляла большинство.

Юные, красивые, веселые, жизнерадостные, в ярких спортивных костюмах, шумные, жадные до всяких удовольствий. Их звонкие голоса наполняли гостиную. Возвращаясь с лыжной прогулки, танцев на льду, они приносили с собой пленительный запах зимнего леса, снега и юности.

На этом светлом праздничном фоне наша компания молчаливых, подавленных людей с бледными лицами и непогасшем испугом в глазах напоминала пришельцев из какого-то темного царства. Чего стоил один внешний вид. Пальто, из-под которого виднелась тонкая ночная рубашка, куртка, надетая поверх пижамы, разноцветные тапочки на ногах, либо сапоги от разных пар. Голубой газовый шарф вместо шапки на голове тучного мужчины – мог бы в первый момент встречи вызвать откровенную насмешку. Но никто не улыбался. Было в этих нелепых маскарадных костюмах что-то трагически беспомощное и жалкое, что изначально рождало сочувственное уважение со стороны гостей и обслуживающего персонала.

День тянулся долго. Никаких вестей никто не приносил. Интересного чтива в библиотеке не нашлось. На несколько минут забегал Петр Иванович, такой же веселый, энергичный, приветливый и разговорчивый. Пробежал по всем апартаментам, посидел на краешке стула в гостиной, разбросал несколько бодрящих лозунгов вроде «Не горюйте!», «Крепитесь!», «Мы о вас беспокоимся». И скрылся.

Приезжал Юра, очень усталый, подозреваю – голодный. Не сознался. В ответ на его беспокойные вопросы честно призналась, что все в порядке. Здесь я общаюсь с семьей Дины. И мне вполне уютно. Насильно отправила его домой.