Зона магов - [5]

Исайя со вздохом остановился. Высыхающий на лице пот оставлял белые разводы - такого Твердиславу видеть еще не приходилось.

- Все земли колена Израилева за глоток воды, - хрипло каркнул Исайя. Твердислав не сразу понял, что его спутник так пытается пошутить. Правда, в чем тут заключалась соль, юноша не понял. Слова “Колена Израилевы” ему ничего не говорили.

Деревья - если, конечно, это были деревья - медленно протягивали к пришельцам гладкие, лишенные коры коричневые ветви, гибкостью неприятно напоминавшие змей. Колючий песок кончался, деревья поднимались из темно-серой почвы; вместо привычной травы ее покрывала какая-то белесая труха.

“Здесь пахнет смертью!” - сказал бы прежний вождь Твердислав. Да что там вождь Твердислав, самый неразумный малыш его клана без памяти убежал бы отсюда. Однако иной дороги просто не было - за спинами, насколько мог окинуть глаз, тянулась, уходя аж за самый горизонт, ярко-зеленая пустыня. Самому Твердиславу было без разницы, где отбывать несчетные века определенного ему посмертия, однако Исайя придерживался явно иного мнения.

- Поищем тропу, - проговорил он.

Твердислав не стал спрашивать, какая тропа и зачем понадобилась она его спутнику - просто ткнул пальцем влево, где срезди коричневых глянцев стволов и в самом деле открывался узкий просвет. Тонкая зеленоватая дорожка, узкий песчаный язык протянуся на пару метров за четкую и резкую границу, что разделяла лес и пустыню.

Исайя резко дернул острым подбородком - вроде как кивнул - и двинулся по тропе. Твердислав потащился следом.

Они не сделали и десятка шагов, а зеленоватый отсвет пустын за их спинами исчез, точно задутый фонарь. Теперь их со всех сторон окружали деревья - голые, лишенные и коры, и листьев; острые концы ветвей, вымазанные чем-то темным, неспешно поворачивались в сторону незванных пришельцев. Деревья-хищники, вяло подумал Твердислав. Нет ничего нового в этом мире, и даже за гранью его тоже нет. Концы ветвей темны, конечно же, от запекшейся крови; а вот куда деваются кости? Или тут добыча переваривается вместе с ними?.. Впрочем, какая разница. Раз убитым уже ничто не страшно. Исайя в нерешительности остановился, опасливо косясь на продолжающие приближаться ветви. Судя по всему, мысль его работала в том же направлении, что и у Твердислава.

- Вооружиться бы чем... - услыхал юноша хриплое бормотание своего спутника.

Однако вооружаться тут было явно нечем. Разве что ломать змееподобные ветви, но на это Исайя явно не мог решиться, а Твердиславу было все равно. Сам он не нуждался ни в каком оружии.

Коричневые деревья поднимались высоко над их головами, сплтения нагих сучьев закрывали небо. Впрочем, смотреть на лиловое полотнище, натянутое поверх этого скверного балагана, сил не было и так.

Впереди замаячила небольшая полянка, точнее, просто место, где стволы разошлись чуть-чуть, дав место вспучившейся земляной опухоли, покрытой мышиного цвета блеклой порослью странной травы, имевшей вид тугих свернутых пружин, каких Твердиславу доводилось видеть в родном мире координатора Исайи.

Сам же координатор, похоже, пребывал в полной растерянности. Нигде ни малейшего признака воды, к которой он так стремился. Твердислав жажды по-прежнему не чувствовал.

Исайя уже шагнул вперед... когда правая рука Твердислава, совершенно без его собственно воли, крепко вцепилась координатору в локоть, отдернув того назад. И вовремя.

То, что Твердислав для себ назвал “земляной опухолью” (уж больно мерзко и отвратительно она выглядела), внезапно напряглось, набрякло, свернутые спирали травы резко разпрямились; словно под шкурой небывалого зверя прокатился желвак. Поверхность неожиданно потемнела, разался треск наподобие рвущейся плотной ткани, бугор пересекла трещина. Раздался смачный, хлюпающий звук, обоих спутников обдало непереносимым зловонием, из раскрывшейся “опухоли” хлынул вверх настоящий фонтан зеленовато-грязно-желтой жижи, по виду и запаху весьма схожей с гноем, и на поверхность, деловито жужжа и потрескивая, выбралось донелья отвратное существо. Больше всего оно походило на здорового живоглота, только снабженного десятков беспорядочно воткнутых тут и там ног. Темные зрачки-буркалы понатыканы были, как и у живоглота, вокруг всего уродливого, шишковатого тела, спереди торчал здоровенный птичий клюв. Такое присниться могло только в хмельном кошмаре, коли у девчонок перестоится майская брага...

Исайя хрипло вскринул и отпрянул назад. Оно и понятно, господин верховный координатор отродясь, наверное, не видел воочию тварь страшнее крысы. “Ведунское отродье!” - внезапно колыхнулось в груди. Руки сами собой искали на привычных местах оружие - но оружия не было, не было даже одежды, а эта тварь наверняка ядовита...

Впрочем, здешний живоглот, похоже, не обращал на две странные нагие фигуры никакого внимания. Топтался себе на лопнувшей и опавшей “кочке”, щелкал клювом, трещал чем-то вроде жестких надкрылок, обнаружившихся у него на спине и явно чего-то ждал.

Заниматься этим ему пришлось недолго; Твердислав не успел еще разжать судорожно стиснутые кулаки, а к нежданному гостю со всех сторон уже тянулись заостренные ветви - верно, почуяли добычу. Твердиславу даже против его воли захотелось крикнуть этому глупому зверю: “беги! Спасайся!” но куда там! Ветви оказались гораздо проворнее. Они удлиннялись и удлиннялись, сплетаясь в настоящую сеть, отрезая своей добыче дорогу к спасению. Острые, словно копья, вымазанные застарелой кровью жертв концы ветвей со всех сторон впились зверю в спину и бока. Тот завизжал, задергался, широкий клюв защелкал в агонии, многочисленные ноги скребли залитую отвратительной жижей землю, но все напрасно, с хрустом ломались хитиновые покровы, сучья-добытчики погружались все глубже и глубже, Твердиславу даже казалось, что он видит, как судорожными глотками ветки то расширяются, то вновь сжимаются и как по ним к стволам-хозяевам катятся упругие сгустки.