Зона любви - [22]

Я не умел жить, не задумываясь. В своем развитии я ушел, оказывается, чуть дальше. Вернее, вбок. Ничего тут не попишешь. Как говорится, пардон. Можно лишь сокрушаться…

Поэтому, (как я теперь понимаю) это чудо было обречено на провал. Впрочем, все эти шекспировские страсти иначе и не заканчиваются…

В вашей библиотеке, ангелы, таких историй — вороха немереные. Знаю! А? Ведь правда? Только не говорите, что каждая история — индивидуальна. Молчите? Конечно… И правильно молчите. Всегда молчите! Не ваше дело совать нос в чужие дела!

Она мне звонила почти каждый день.

— Привет, как делишки?

И я умирал от счастья. Я не мог вымолвить ни слова…

— Эй, ты где? — спрашивала она

— Да здесь я, здесь… Я тебе киваю.

Однажды она позвонила поздно ночью. Она выпила… (Анна любила красное вино, как истинная француженка).

— А который сейчас час?

— Неважно. Я не сплю.

— Юра, мы тут выпили… вечеринка… Мне так плехо… Ты же ничего не знаешь… Депрессуха. Это так… я не знаю, как сказать… будто бес сидит в душе. Что мне делать?

Всё-то я знал тогда. И бес мне тот был знаком. И опять, в который раз, мне захотелось отогреть ее… убить беса!

А как мы встречались!

Я ее никогда не ждал. Сам же имею непростительный недостаток, — никогда не опаздываю. Это только у королей, точность — своеобразная форма вежливости. Нам же — виртуальным русским царям — подобная «вежливость» достается с трудом. В больших дозах она становится небезопасна для окружающей среды обитания.

Есть у некоторых молодых женщин такая установка: «пусть подождет, помучается…» Одна из таких коварных особ, мне рассказывала: «Я его увижу издалека и хожу кругами минут двадцать…»

Господи! Смешные девчонки… Какое очарование ваши игры! Какая невозможная чушь!

Аня мне сказала однажды:

— Я не люблю цветы.

И уточнила:

— Я не люблю цветы вот так… на свидании. В театре — другое дело. Мне однажды после премьеры подарили много-много цветов… целую кучу!

И она засветилась своим, ни с чем не сравнимым светом.

А я подумал: «Ничего себе! Неужели такое бывает?! Милая, а как они меня-то достали! Эти бутафорные атрибуты рандеву! Что-то в этих целлофановых букетиках в бантиках и ленточках, было от раскрашенных женщин. Такая же театральность скрытой продажности. Жизнь, быть может, — театр, но люди в ней бездарные актеры. Девочка моя, любовь моя, клянусь, — я тебя избавлю от подобных подарков! Разве что — на натуральной сцене. Я готов скрепить свою клятву кровью!»

Часовые любви я вам спою когда-нибудь «Цветочный блюз»! Это будет самый романтичный блюз во все времена. Вы задохнетесь от умиления с первых же аккордов и утоните в слезах, так и не дослушав последней фразы!

Вооруженные букетами, вы всюду расставлены на постах… Вы так молчаливы и покойны, словно памятники. Памятники надежности. Вы знаете, чего хотите. Вы давно признали правила игры, выработанные веками, канон, соблюдение которого, дает вам ощущение устойчивости мира. Можно быть спокойным за будущее планеты, глядя на этих мужественных парней. Глядя на те каменные крепостные стены, за которыми можно спрятаться нашим прелестницам, я уверен: род человеческий не канет в небытие. Я, пожалуй, спою вам еще и гимн «Каменная стена». И вы перестанете утопать в слезах… Вы вскинете в гордом порыве голову!

А девушки веселыми стайками всегда будут порхать вокруг тех крепостей, поглядывая на часы…

Но мир неустойчив и парадоксален. Пардон.

В нем живут чудовища, ненавидящие ждать и дарить цветы, плюющие на правила игры и брачные танцы. Эти выродки смеются над свадебными кортежами, украшенными воздушными шариками, куклами и сплетенными кольцами. Они забывают Дни Рождения подруг… Они напиваются по будням и умирают от тоски в праздники. Они хотят всех женщин сразу! Хотят всегда — здесь и сейчас!

Однако, они слишком пристально смотрят на вещи и слепнут от перенапряжения. И тогда бунтуют. Их не устраивает заведенный миропорядок. Они таскают за пазухой бомбу, взрыв которой направлен в собственное сердце.

И тогда, в слепом кураже, предчувствуя безнаказанность, показывают кукиш Богу и дергают за хвост Сатану! И хохочут, безумцы, там, где нужно сокрушаться…

Они плохо заканчивают свои бессмысленные жизни…

17

Бог ваш, скажи-ка мне,

богом любви зовется?

А совести укол

есть бога укус,

есть укус любовный?

В любви я ценил только искренность.

Давняя, не забытая любовь моя, я давно хотел признаться тебе… Но такие вещи можно говорить только отсюда. Я умирал от нежности, когда ты однажды плакала (буквально заливалась слезами, помнишь?) и просила: «не бросай меня, только не бросай…» А потом шептала: «как стыдно, как стыдно…»

Ну почему люди стыдятся таких душевных порывов и не стыдятся дешевых стервозных сцен и интрижек!

Так вот, теперь я скажу: тогда ты была восхитительна. Я готов был отдать тебе всё. Я унес это с собой сюда. Эти минуты величайшего счастья — лучшее, что у нас с тобой было.

Но за искренность платят по самому крупному счету.

И мы заплатили.

Мы заблудились друг в друге безнадежно. Мы попали в зону любви. Что это такое? Не знаю. Здесь слова не проходят. Они здесь не значат ничего. Единственное, что я знал на все сто процентов, что уже не принадлежу себе.