Зона Действия - [2]

— Да этот «веер» мне отдачей руку из сустава вывернет!

— Обижаешь! Всё просчитано до миллиметра! В тактической рукояти установлен артефакт «Камень безопасности». — Страдивари осклабился, явно испытывая неподдельную гордость за свое изобретение.

Я, извиняясь, склонился в полупоклоне:

— Извини за напраслину. Давай свой суперствол.

Камень безопасности назвали по аналогии с ремнем безопасности. Долгое время артефакт считался абсолютно бесполезным камнем, пока, как гласит легенда, один молодой сталкер не набрал пол рюкзака совершенно бесполезного, как оказалось, хлама. В сердцах он взял камень в ладонь и попытался зашвырнуть его в туманную даль и… уже через пару часов был в хирургии с вывихом плеча и многочисленными разрывами сухожилий. Конечно, камень бросали и до этого, однако не с такой силой и скоростью. Эффектом, естественно, заинтересовались ученые, поскольку спектр применения обнаруженных свойств довольно широк — от машиностроения, до военных технологий и ещё бог знает чего, теперь камешек был в цене.

Так что я, как дальновидный человек никогда не выбрасывал даже самых копеечных и вообще никому не нужных артефактов, складывая их в схрон, так как был твердо уверен в том, что их время ещё не пришло, но однажды их свойства, случайным образом, откроются.

А вот ещё немого полезной информации: другое довольно распространённое название камня безопасности — якорь. Согласитесь, что и в это второе название артефакта тоже имеет право на существование. Вообще ситуация когда артефакт имеет не одно, а два, а то и три названия, вполне типичная. Иногда из-за этого даже путаницы возникают, и порой самые нелепые и комичные ситуации: на рынке может быть выставлен один и тот же артефакт, но выложенный под разными именами, и цена на них может разниться до двух раз. И это ещё не рекорд!

* * *

Местечковый Калашников вложил в мои ладони «веер», как я его с ходу окрестил, и я сразу же почувствовал его изрядную тяжесть — и неудивительно, как-никак десять стволов, пусть и от обрезов.

В ответ на мой недоуменный взгляд, Страдивари пояснил:

— Знаю, тяжеловат. Вот я и хотел попросить тебя заодно подержать его в аномальном поле «Пушинки». Ты же знаешь, мне самому в Зону больше хода нет…

В глазах механика появилось непередаваемое выражение истинной тоски и боли.

Наверное, в ближайшей округе не было ни одного человека, который бы не знал печальную историю Страдивари. А уж я на правах верного собутыльника знал эту историю во всех мельчайших подробностях, и пересушивал ее, как минимум пару-тройку раз за время наших частых застолий и обильных возлияний.

А история эта была проста и непостижима одновременно — однажды Зона просто отлучила от себя Страдивари. Как бы он ни рвался он к Ней, ни молил ее о пощаде — ход на территорию Зоны был для него наглухо закрыт.

И очень может быть, что навсегда.

Но, недаром говорят, что Зона — это наркотик, и Страдивари, как конченный наркоман остался рядом с Ней, надеясь на прощение.

Чего уж такого он сделал, что так обидел Зону — неизвестно. Об этом Страдивари не признавался даже в самом убойном хмелю, на все вопросы по этой теме отмалчивался и уходил глубоко в себя.

* * *

Если кратко, то воздействие аномалии «Пушинка» заключалось в том, что предмет (но только не живой организм — для него столкновение с враждебной средой аномалии однозначно было фатальным), помещенный в его поле очень существенно терял в весе. Однако не всё здесь было так гладко. За предметом нужно было следить с усидчивостью рыбака подсекающего рыбу — как только вещь получала достаточное количество воздействия, то начинала плавно приподниматься над поверхностью земли. Вот тогда-то и нужно было немедленно ее извлекать. Промедление грозило полной аннигиляцией предмета. Естественно, что обо всем этом стакеры тоже узнали опытным путём. Если научники и вели свои исследования, то нам, простым смертным, вряд ли когда-нибудь удастся ознакомится с их строго засекреченными результатами.

Уж не знаю, что там делалось атомной решеткой, в физике я ни разу не специалист (хотя, будь я хоть нобелевским лауреатом — это вовсе не гарантировало того, что и тогда бы я сумел объяснить данное явление), а на выходе мы получали предмет, масса которого в итоге составляла одну треть от первоначальной, без потери остальных первоначальных свойств: жесткости, упругости и бог ещё знает скольких других.

Естественно, что помещать в «Пушинку» другие артефакты, настоятельно не рекомендовалось, о чем не преминул напомнить Страдивари:

— Спас, ты только ручку с камнем безопасности выкрути, хорошо? А то мало ли что…

Он неопределенно пожал плечами.

Тут уж я был с ним полностью согласен — иной раз аномалия совершенно не реагировала на подброшенные ей артефакты, либо реагировала штатно (то есть давила, разрывала, скучивала, сжигала или аннигилировала), но бывали случаи…

Я, соглашаясь, кивнул:

— Техника безопасности — основа долгой жизни без тяжелых травм и увечий. Только сделаю я это сейчас, а то мало ли что… Замотаюсь и забуду.

Не откладывая дело долгий ящик, я незамедлительно выкрутил рукоять и поместил в особый контейнер, нейтрализующий своим полем воздействие любого, ну, или почти любого, артефакта.