Зомби - [42]

Любка уселась в кресло и заревела. Откровенно, по-детски, не отворачиваясь и не закрывая лицо. Сразу, словно дождем ее окатило, заблестели шарики слез во всех складках личика, и с подбородка обильно закапало на грудь, а халат поспешно распахнулся, как дверцы шкафа, позволяя слезам кропить нежное, рыхловатое тело.

Роальд ждал. Голова, кажется, стала ясной. Руки, ноги целы.

— Кто мать убил?!

— Я не знаю. Я застал ее уже мертвой и вызвал наших. Там сейчас работают. Но никто не знает, где я нахожусь сейчас. Я хочу тебя предупредить: я могу честно и подробно рассказать все, что знаю. Но и ты — тоже! Тогда мы что-нибудь сообразим и решим.

— Почему я должна рассказывать?! А если тебя оставят в живых?! Ты же тогда…

— Кто оставит в живых?

— А я откуда знаю?!

— Кто еще есть в квартире?!

— Никого тут нет! Я еще раз все осмотрела! И дверь на балкон изнутри закрыта! И была закрыта!

— Но кто-то проникает сюда! Кто-то говорил отсюда по телефону, когда ты отпирала дверь!

— Я не слышала! Я слышала звонок! Думала, ты звонишь!

— А пока я вот валялся сейчас?

— Никто! Никто не звонил!

— Зачем ты меня так?!

— Не знаю! Много знаешь! Мне мать говорила тогда, что тебя чуть что… Что я теперь буду делать?!

Опять врет. Откинувшись в кресле, скрестив ноги внизу только (щиколотки), но разведя колени. Равнодушная, наглая нагота.

— Я знаю, видно, еще в десять раз меньше тебя! Мы только вместе можем разобраться! Что ты дочь Каварской, например, я узнал сегодня от тебя! А Маркин этот рассказал мне очень мало, только что он тебя знает! Я брал тебя на понт…

— Вот и набрался! Гад!

Она выпрямилась, полой халата промокнула лицо. По-хозяйски коротко и пристально оглядела с головы до ног капитана.

— Ладно, будем выбираться. Что тебе рассказать?

— Начиная с семьдесят восьмого года! Все!

— Ради памяти матери… Только поклянись, что не вы, менты, ее убили! А набрешешь — страшной смертью казню!

— Чем хочешь клянусь! Я ее застал убитой! Адрес ее нашел по телефону, который был в бумагах Маркина.

— Пускай так. Будем считать, что ты все равно покойник. А может, перед смертью и впрямь что подскажешь… Слушай! В том, семьдесят восьмом, мать уже хорошо устроилась, работала в одном деле с блядями. Она была умная… ее тогда попросили помочь… Я тому, кто ее убил!… Помоги мне его найти! Ладно, я верю, что не ты. Ты слабак! Слушай! Она держала «телок» тогда. Штук пять в разных местах на квартирах. А один ее уговорил, и я своих знакомых девчонок привела. Да те девки-то! К ним туда троллейбус влез бы! Там одна была еще малотронутая, а одна со всеми в классе переспала! А пришли два подонка. Я смылась, когда у них до дела дошло, а они все перепились, и что-то им померещилось. «Перемочили» они их всех сдуру! Короче — все! А на мать могли менты выйти. Только она их купила запросто. Даже одного, а потом еще одного прибрала к рукам. И ушло кусков всего на две пары «тачек»! Но потом мать отыгралась. Вот одним из этих падл и был Маркин Илья. Он и тот, второй, стали у моей матери ручными. Повязаны были все. Мать вышла на фирму. Называется «Таси» или вроде. Работают три отличных хирурга, у наших миллионерш удаляют жиры, носы им исправляют. А на самом деле — меняют внешность убийцам всяким! Ты знаешь, сколько такое стоит?! А мы вроде при них поставщики и охрана. Три мужика, мать и я. Меня мать хорошо оформила, житуху мне дала, вот эту хату, мужа мне нашла, только он скурвился, запил, убрали его. Нормально все шло. Все мы имели. В восемьдесят пятом, что ли, ноги у этого Маркина стали гнить. Отрезали. Он из дела не выходил, толку только не стало. Он все советы давал. Связи были. У него зверская наблюдалка была, понял! Он мог с человеком пять минут поговорить — и все уже знал про него. Мать еще ему все помогала, маслила его… он здесь вот, точно, бывал. Его все его соседка-дурочка в коляске возила всюду… А ты нам нужен был. Мать тебя хотела тоже оформить для чего-нибудь крупного, а пока, мол, Любка, пусть этот мент с тобой резвится, чай, ты не лужа… А мы с мамой встречались редко очень… только одна ее карточка у меня была. Еще ей поработать три года, и мы бы смылись за бугор.

— Погоди реветь. Кто второй?

— А надо ли тебе знать? Ишь губы раскатал!

— Как раз нужно. Я тебе теперь расскажу. То уголовное дело за семьдесят девятый год я взял не случайно. Из архива сообщили, что часть копий исчезла. Это случайно обнаружили. При проверке. А проверка пошла из-за какого-то анонимного звонка и утопленника с номером.

— Обеспокоились, значит? Да у вас там все продажные, только помани! А может, тот под мать стал копать, второй? У тебя-то шариков не хватает, а вот мать бы поняла, что у вас там забродило, гады!

— Я сам узнал случайно. Взял дело. А сегодня утром мне звонок, и с угрозой, что папка сгорит. Через час она сгорела. В буквальном смысле. А еще через час слышу тот же придушенный голосок, что, мол, приезжай, убийство будет. Какой голос у Маркина был?

— Если честно, то — придушенный. Как ты сейчас сказал. Это он звонил?

— Видать. На месте, куда он меня вызвал, я застал его труп. А от своего трупа он меня сюда, к тебе, вызвал. Кто мог его голосом отсюда со мной говорить? Маркина при мне в морг свезли. Без ног, диабетик, все сходится.