Золя - [15]

«Я изучил сообразно инструкции Вашего превосходительства труд под названием «Исповедь Клода» Эмиля Золя, о котором Вы сообщали в Вашей депеше от 16 ноября текущего года.

Сюжет этой книги может быть изложен в нескольких словах. Клоду двадцать лет; он поэт и живет литературной работой. Благородное происхождение предохраняет его от всякой грязи. Но однажды вечером, я не знаю по какой случайности, он оказывается в объятиях уличной женщины Лоране, увядшей от распутства и старшей его по возрасту. На следующий день он стыдится своего минутного заблуждения и пытается от нее избавиться. Но у Лоране нет денег и нет жилья. Шалость оказывается сильнее отвращения. Из человечности Клод решает оставить Лоране у себя, по крайней мере помочь ей вырваться из бесчестья. Он хочет вернуть ей целомудрие, обучить работе. Тщетные усилия. Она совершенно мертва сердцем и мыслями. Вся коварность этого морального явления заключается в том, что мало-помалу Лоране увлекает Клода в пропасть, из которой тот не может выкарабкаться. Клод замечает вскоре, что он любит Лоране и что он любит ее такой, какова она есть. Его друзья отдаляются от него. Его тело находится в нервном трепете, его душа слабеет. Какой же нужен толчок, чтобы он мог выйти из этой низости? Клод видит, как Лоране почти на его глазах распутничает с одним из его друзей. Его гордость просыпается, и он начинает возмущаться. Клод бежит из Парижа, чтобы на родной земле, в лоне семьи исцелить рану сердца и заставить забиться ключом новый источник юности и чистоты.

Таково в целом, — продолжает чиновник, — содержание книги Золя. В ней есть места, с оговорками конечно, в которых целомудрие языка часто оскорбляется вольным изображением образов и цинизмом деталей. Следуя направлению реалистической школы, автор в некоторых случаях с явным удовольствием предается анализу постыдных страстей. Он забывает, что оскорбляет мечту юношей, которые ищут очищение своему сердцу, и что книга, которая преследует моральные цели, должна избегать всего, что может ее сделать похожей на мерзкие произведения. Как бы то ни было, перед нами не безнравственная книга. То, что показывает автор, должно внушить юношам отвращение к грязным связям, препятствовать их увлечению поэтами, которые идеализируют любовь богемы. Золя энергично разоблачает этих поэтов: «Их любовницы были гнусными, их страсть отвратительна, как всякая низкопробная страсть. Они были обмануты, оскорблены, втоптаны в грязь; они ни разу не встретили подлинно любящего сердца, и у каждого из них была своя Лоране, которая обрекла их молодость на мрачное одиночество».

Надо, следовательно, убивать таких Лоране, раз они убивают нашу плоть и нашу любовь. Тем, кто увлечен светом и чистотой, я скажу: «Берегитесь, вы находитесь на пути к мраку, к осквернению». Тем, чье сердце спит, кто равнодушен к злу, я скажу: «Поскольку вы не можете любить, постарайтесь по крайней мере остаться достойными и честными людьми». Вот та мораль, которую можно извлечь из исповеди Клода.

Я не думаю, господин хранитель печатей, что труд под названием «Исповедь Клода» следует запретить как противоречащий общественной морали».

В квартире Золя был произведен обыск, чиновники полиции наведались к господину Ашетту, Золя был взят на заметку, но этим все кончилось.

В письме генерального прокурора не случайно обронена фраза о том, что автор «следует направлению реалистической школы». Не только прокурор, но и некоторые современные Золя критики восприняли «Исповедь Клода» как произведение реалистического направления. В газете «Монитер юниверсель» от 11 декабря 1865 года появилась заметка некоего Анри Лавуа: «Я не знаю, под влиянием какого пагубного реализма он утратил молодость и обаяние…» Другой консервативный литератор, Гюстав Ваперо, выразил эту мысль еще сильнее: сравнивая «Сказки Нинон» — «эту чистейшую фантазию» — с «Исповедью Клода», он заявил, что Золя бросается в иную крайность, пытаясь писать в духе наигнуснейшего реализма («Иллюстрасьон», 28 января 1866 г.). Так реализм и крамола в представлении бонапартистских властей и реакционной бонапартистской критики оказывались явлениями одного порядка, одинаково опасными для режима Второй империи.

Золя очутился в довольно сложном положении. Он радовался своему успеху. Как-никак в течение одного года вышли из печати два тома его произведений. Он становился известным публике, о нем писали газеты. Позади остались неудачные экзамены на степень бакалавра, сомнения в правильности выбранного пути. Теперь он уже не только упаковывал и рекламировал книги других авторов, но и сам был причислен к лику литераторов. Для двадцати пяти лет сделано немало. Золя бодро ходил по Парижу, и самые смелые замыслы обуревали его. Но с другой стороны, авторитет его в глазах Ашетта сильно пошатнулся. Шутка ли сказать, в контору явился посыльный полицейского надзора и наводил справку об авторе «Исповеди Клода»! Не угрожает ли все это престижу фирмы? Золя был сделан намек, и тот не стал дожидаться, чтобы его более энергично попросили покинуть контору. Заявление об отставке было подано в ноябре. Он просил исключить его из штатов фирмы Ашетта с 31 января 1866 года.