Золушки в опасности - [55]

Прямо напротив Вительи стоял незнакомый мужчина – красивый, черноволосый, с аккуратно подстриженной бородкой. У него было странное выражение лица, словно он и жаждет, и боится услышать те самые «последние слова» существа, прикованного его волей к стене, в теле которого Вита себя обнаружила.

– Дети, какие же вы дети, – неожиданно для себя, произнесла она чужим, хриплым голосом, – дети, которые могут изменять мироздание, но предпочитают спасать никчемные миры!

– Этот мир – наш, Гересклет, – прорычал незнакомец, делая шаг вперед, – кому, как ни нам его спасать?

– А зачем? Зачем вы его спасли?

– Тебе не понять, бог!

На долю секунды Вита забыла о том, кто она. Она была тем, кто сейчас утирал угольные разводы с лица, тем, кто истекал Силой, как кровью, и стоял на пороге Вечности. Тем, кто ясно видел, как однажды черноволосый красавец с бородкой тоже захочет властвовать над Тикреем, ибо власть – сладкий дурман, которому не каждый может противостоять.

– Отчего же? – прищурилась Вита, точнее, тот, кем она была в этом мгновенье. – Я, как и любой из богов, понимаю все сущее и вижу дальше любого из вас! Например, я вижу, как ты…

Незнакомец вскинул руки с гудящим на них синим огнем заклинания. Огонь вплавил Виту в камень.

– Не желаю слышать твои лукавые речи, – крикнул он, – я видел тех, кто поддался им – они лежат там, у подножия горы все до единого обратившиеся в пепел!

– Их убивали вы, а не я… – прохрипела волшебница, ощущая ненависть к нему той искрой, что продляла мгновенья жизни. – Вера в меня делала их счастливыми!

Еще один энергетический удар потряс гору до основания, вышибив сознание Виты из чужого тела, а местность на века превратив в кладбищенскую пустошь, спекшуюся землю которой первые живые ростки пробили лишь спустя двести лет. Волшебница ощутила себя отлетающей душой и увидела, как в глазах прикованного к горе мужчины вспыхнули и погасли злые искры.

– Лжец и ублюдок, – сплюнул черноволосый, – покойся с миром!

Только тут Вителья заметила еще одного человека – невысокого и хрупкого. Тот стоял в стороне, зябко охватывая себя руками, и, не шевелясь, смотрел в пропасть. Незнакомец подошел к нему, обнял и повел прочь. Ступая на тропу, ведущую с площадки вниз, второй обернулся, и Вита узнала этот взгляд: взгляд, в котором время и одиночество смерзлись в ледяные торосы. Вместе с пониманием пришло предвидение – однажды и она, и Ники Никорин, и еще многие и многие окажутся здесь, чтобы застыть на пороге Вечности перед финальным шагом.

* * *

Скрипнула решетчатая калитка, ведущая из грота, в котором скрывался один из городских каналов. Григо выглянул. Пригибаясь, поднялся по потемневшим узким ступеням, ведущим вверх – на набережную. Поманил Бруни к себе.

Принцесса вышла, держась за стену, чтобы не упасть, и с наслаждением вдохнула сырой воздух. Да, от вод канала несло болотом, но, слава Пресветлой, уже не нечистотами!

– Григо, я не поднимусь, – задыхаясь от боли, прошептала она, – у меня ноги подгибаются…

– Дайте руку!

Секретарь буквально втащил ее наверх, подхватил на руки и рванул с места. Между домами, стоящими у канала, виднелся просвет – площадь Оливии-с-бубном, от которой было рукой подать до Золотой башни.

Бруни уже плохо соображала от боли. Город казался опустевшим, но стоило приглядеться, как то тут, то там, появлялись из ниоткуда стремительные силуэты. За появлением обычно следовали человеческие крики, полные ужаса.

– Григо, сколько же их в городе!.. – простонала принцесса.

– Я обязательно узнаю и доложу вам, Ваше Высочество, но позже, – ответил Хризопраз. – Сейчас я несколько…

Они выскочили на площадь и оказались в центре боя. Горожане, вооруженные кто чем, отбивались от десятка огромных зверей. На мгновение Бруни показалось, что она видит иллюстрацию из сказки «Капор из красной шерсти», которую в детстве ей читала мама. Ее внимание привлек мощный мужчина, который без особого труда держал за горло бурого волка, не давая щелкающим зубам сомкнуться на своем горле. У силача была абсолютно лысая голова и шикарная борода, а на голой груди висело множество цепочек и ремешков с амулетами. Белозубо хохоча, мужчина свернул волку шею и поймал в прыжке следующего оборотня – здоровенную рысь.

В этот момент Григо затормозил и едва не упал – ушел от атаки напавшего на них тигра. Тот низко зарычал и припал к земле.

– Держитесь крепче, – выдохнул Хризопраз и понесся вперед с такой скоростью, какую нельзя было ожидать от человека.

Оборотень растерянно рыкнул и рванул за ними.

В сознании Бруни все смешалось: белозубая улыбка бородача и оскаленные клыки тигра, кровавые ошметки на стенах и камнях мостовой, какофония криков. В какой-то миг ей показалось, что на площадь Оливии-с-бубном пролились чернила – так черным-черно стало там, откуда они с Григо убегали. Мимо проносились стены, деревья, опрокинутые телеги, чьи-то искаженные лица, а впереди уже виднелся просвет между домами. Тигр мчался за ними огромными прыжками, и в каждом прыжке разевал в рыке пасть, из которой падали на мостовую хлопья желтой пены.

Хризопраз остановился так резко, что чуть не повалился на землю вместе с принцессой. Путь был закрыт – с площади Золотой башни на улицу, по которой бежали Григо и Бруни, вынырнули двое оборотней: росомаха и рысь.