Золушки в опасности - [102]

– Так ты выйдешь за меня?

Свет от лампадки, висящей над дверью и освещающей лик Индари, тонул в непостижимой темноте его глаз.

– Прямо сейчас? – ошарашенно переспросила Вителья.

– Прямо сейчас.

Не отвечая, она прижала его ладонь к своей щеке.

Рю Воронн улыбнулся и заколотил в дверь.

Спустя несколько минут створка распахнулась, и на пороге показался заспанный священнослужитель.

– Мы хотим обвенчаться, – Ягорай решительно потеснил его внутрь часовни. – Обещаю, наш дар Пресветлой будет щедр, вы сможете сделать много добра на это золото!

И он призывно звякнул кошельком.

Несмотря на серьезность происходящего, Вителья хихикнула про себя – в этот момент Яго ужасно напомнил ей того самого главаря разбойников, который ввалился в ее комнату в таверне на Тикрейском тракте.

Священник хорошенько протер глаза и внимательно посмотрел на волшебницу.

– Ты желаешь этого по доброй воле, девушка? – строго спросил он.

Она кивнула.

– Тогда жди! – приказал священник и… захлопнул дверь перед самым ее носом.

Вита оторопело посмотрела на створку и только затем вспомнила, что по ласурским традициям сначала в храм заходит жених, а затем невесту переводит через порог отец или ближайший родственник мужского пола. На миг ей стало так грустно, что на глазах показались слезы – ни отец, ни мать не увидят этой свадьбы! Но она с силой вытерла их – Вителья Таркан ан Денец осмелилась сменить судьбу тогда, когда бежала от ненавистного Самсана Данира ан Третока, надевшего ей на шею рабское Ожерелье признания. Тому свидетели Крейские Боги и Пресветлая Индари, она, Вита, не сойдет с этого пути!

Дверь храма распахнулась. Священнослужитель в парадном одеянии переступил через высокий порог, шагнул к волшебнице и сам для себя провозгласил:

– Введите деву в храм!

Вителья коснулась его прохладной ладони горячими от волнения пальцами, и в душе поднялось такое ликование, какое она испытала лишь раз – когда поняла, что ускользнула из Грапатука.

Прежде темное внутреннее пространство храма заполнил свет: были зажжены чашеобразные светильники у входа и вдоль стен. В них горело ароматное масло, наполняя зал ароматом летних цветов.

Яго стоял у алтаря и смотрел на изображение Индари. Вита слишком хорошо узнала ласурца за прошедшее время, чтобы понять – в это мгновение он горячо просит богиню о чем-то, ведомом только ему.

Рю Воронн обернулся. Встретившись с ним взглядом Вителья забыла, как дышать. Словно в объятиях, он держал ее силой своей воли и любви, своего желания, и она плавилась под этим взглядом, забывая о том, зачем пришла сюда.

Удивленный священнослужитель дернул волшебницу за руку, но она не почувствовала. Они с Ягораем остались вдвоем, и мир вокруг исчез. Безмолвно рю Воронн говорил Вителье о своей любви, а она отвечала с благодарностью и нежностью. Безмолвно Яго клялся ей в верности, а она верила всем сердцем. Безмолвно он обещал ей, что они всегда будут вместе, ведь их сердца будут биться в унисон даже на расстоянии…

Священник снова дернул Вителью за руку, нарушив волшебство мгновения. На миг гнев охватил ее с такой силой, что она сама не заметила, как с ее пальцев стекла в его ладонь синяя молния.

Священнослужитель вскрикнул, отшатнулся и сшиб один из светильников. Падая, тот повалил следующий, а тот – другой… Горящее масло выплеснулось на пол, с проворством оборотня взобралось на расшитые золотом занавеси, украсившие стены.

Рю Воронн среагировал первым, пока обомлевшая Вита разглядывала огонь, словно видела его впервые. В несколько прыжков он пересек помещение, ухватил служителя за шкирку и вытолкнул за дверь. После чего повернулся к волшебнице, уже едва видимой в дыму, и закричал:

– Вита, сделай что-нибудь! Соседние дома пострадают, если пожар вырвется наружу!

Она моргнула, снова очнулась от тяжелого сна. Светящийся контур щита очертил пол вокруг них, не допуская внутрь языки пламени. Раздались громкие хлопки – воздушные удары, наколдованные волшебницей, прибивали пламя к стенам и полу, заставляя погаснуть. Нестерпимо пахло прогоревшим маслом. Клубы тяжелого дыма ворочались, как живые, и в них лицо Индари с алтаря кривилось, будто в насмешке.

Когда огонь погас, Вителья позволила себе закашляться. Рю Воронн тут же подхватил ее на руки и вынес на улицу, где уже начала собираться толпа в ночных сорочках и колпаках.

Глубоко потрясенный священник стоял столбом, с ужасом глядя на дверь.

Ягорай поставил Вителью на ноги и подошел к нему.

– Мне очень жаль, святой отец, – тихо сказал он. – Деньги за церемонию не возвращайте – их должно хватить на восстановление внутреннего убранства храма. Там почти ничего не пострадало, кроме занавесей.

– Благодарю, сын мой, – пробормотал тот, приходя в себя. – Надо же, какая нелепая случайность!

Яго как-то странно взглянул на него и промолчал.

Когда он вернулся к Вителье, обнаружил рядом с ней Вырвиглота. Тролль укоризненно посмотрел на ласурца и проворчал:

– Мы волновались!

– А мы переволновались, Дробушек, – грустно сказала волшебница.

Рю Воронн обнял ее за плечи и повел домой.

* * *

Ранним утром этого дня в замке Ласурских королей царила такая суета, какой не помнили, наверное, со времен коронации наследного принца Редьярда. Прислуга спешно вытирала несуществующую пыль в пазах между камнями стен, кастелянши, подгоняемые оглушительным ревом матроны Клозильды Вистун, носились всполошенными стайками в облаках белоснежного белья, перин и подушек – готовили комнаты к приему гостей. Взволнованные и не выспавшиеся придворные кучковались по углам в поисках самых интересных сплетен и гадали, в каком платье предстанет на коронации принцесса Брунгильда.