Золушка. Перезагрузка - [4]

— Значит не будешь? — прошипела Надежда Викторовна.

— Не буду, — дерзко ответила я и развернулась чтоб уйти, но в этот момент почувствовала как на моем запястье железной хваткой сжимается рука воспитателя.

— Тогда посиди сегодня под замком, да подумай над своим поведением, маленькая чертовка, — сказала она и впихнула меня в комнату, в которой я проснулась. Я приземлилась грудью на топчан, да еще и больно ударилась коленом об пол. Сидела и, в полном обалдении, терла ушибленную коленку, а Надежда Викторовна противно захохотала и захлопнула дверь. Лязгнул засов, похоже меня заперли. Я подошла и подергала дверь, как я и предполагала, она оказалась заперта. Несколько раз я стукнула по ней кулаком, а потом, с криками «откройте немедленно», начала ее отчаянно пинать. Минут через пятнадцать выдохлась, а на мои крики так никто и не пришел. В комнате было очень душно, по спине градом катился пот, очень хотелось принять душ или просто выйти на свежий воздух, но ни того ни другого сделать не было возможности. Тогда я стянула платье и осталась в одних трусиках, стало немного полегче. Я прилегла на топчан и задумалась. И девчонки и Надежда Викторовна вели себя, мягко говоря, странно. Что это, розыгрыш? Шутка? А может наказание? Но если наказание, то за что? Я ничего не понимала. Немного поломала над этим голову, но, так и не придя ни к какому выводу, не заметила как уснула. Пробуждение было внезапным. Кто-то с силой толкнул дверь, а так как открывалась она вовнутрь, то громко ударилась о стену. В проеме двери стояла Надежда Викторовна с таким грозным видом, что я вся сжалась в комок. Как фурия, она подлетела ко мне и схватила за руку.

— А ну иди сюда, маленькая дрянь, — потащила она меня вверх по лестнице.

Посреди гостиной, с заплаканными лицами стояли Маша и Милана. На них, впрочем как и на Надежде Викторовне, были надеты платья с пышными юбками и большим количеством всяческих рюш и оборок, а в прическу воткнуты перья, на первый взгляд павлиньи. Под глазами обеих синяки, которые они пытались замазать, но вышло не очень, и в сочетании с нарядами смотрелись они смешно и нелепо. Я хихикнула, а потом обратила внимание, что наступила мертвая тишина, а все трое смотрят на меня, открыв рот. И тут, запоздало, вспомнила — на мне ведь кроме стрингов ничего нет. Я инстинктивно, прикрыла грудь руками и опустила глаза. Немая сцена продолжалась несколько минут, девчонки стояли и молча смотрели, а Надежда Викторовна хватала ртом воздух и силилась хоть что-то произнести. Первой в себя пришла Милана.

— Маменька, а что это на Ирке надето? — ткнула она в меня пальцем.

— Не смотри, доченька, срамота это! — лицо Надежды Викторовны по цвету стало напоминать свеклу, она подбежала ко мне и шлепнула меня по попе сложенным веером. — А ну марш одеваться! Немедленно! Совсем стыд потеряла!

Я бегом бросилась в комнату, накинула платье и пошла обратно. Я уже смирилась, что происходит что-то в высшей степени для меня непонятное, но пока не понимала что именно. Что за дом? Почему Надежда Викторовна, которая хоть и была с нами строга, но никогда не переходила границ, а иногда даже жалела, стала вести себя откровенно по хамски? А девчонки? Мы с ними, конечно, не делились сокровенными тайнами, но всегда поддерживали нормальные отношения. А тут, взгляды с высока, как будто я у них в прислугах. Конечно, давно следовало бы поставить нахалок на место, но что-то меня останавливало. Во-первых меня смущала вся грандиозность постановки, ведь это не маленькие деньги. Найти дом, наряды, пусть даже их взяли на прокат в каком-нибудь театре, все это деньги, а лишних у нашего детдома не было. Да и девчонки, они, конечно, могли пошутить, но так, чтоб нигде и ни разу не проколоться. Что думать обо всем этом я не знала, поэтому решила не забивать себе голову и посмотреть что будет дальше, должен же этот фарс когда-нибудь закончится.

Девчонки находились там же, где я их оставила, а вот Надежды Викторовны не было. Они больше не плакали, но сидели с такими лицами, будто случилось что-то в высшей степени трагичное. Когда я вошла, обе повернулись в мою сторону и посмотрели так, что, будь я более чувствительна к чужим взглядам, испепелили бы точно.

— Все ты виновата, дрянь, — бросила презрительно Маша и отвернулась.

— Трав своих для нас пожалела. — вторила ей Милана, — А может просто позавидовала, что у нас есть шанс стать невестой Соболевского, а у тебя нет?

— Толком может объяснить что случилось или так и будете говорить загадками? — рассердилась я.

— Толком тебе сейчас я объясню, — раздался голос Надежды Викторовны.

— Ну объясните, жду. Может наконец-то пойму что за дурдом здесь происходит.

— Вместо того, чтобы в невесты выбрать кого-то из моих девочек, принц Соболевский решил жениться на дочке нашей заклятий врагини, а все потому, что ты, дрянь такая, пожалела своих трав, которые быстро сводят синяки, — сказала как выплюнула она, подошла и влепила мне звонкую пощечину. Я схватилась за пылающую щеку, на глазах начали закипать злые слезы.

— Да что вы себе позволяете? Кто вам дал право поднимать на меня руку?