Золотые ворота. Черное солнце - [21]

«Почему Сергей никак не может найти себе работу? Ведь и дедусь предлагал ему свои услуги, и старый Ковтун, и мама. Где он пропадает целыми днями?.. Сегодня я должен все выяснить. Обязательно сегодня!» — решил Олесь и, как только закончилась лекция, сразу поспешил на Соломенку.

Сергея еще не было дома. Олесь сел за конспектирование первоисточников, но ничто не лезло в голову. От нечего делать прилег, не раздеваясь, на кушетку. Но и лежать не смог: то ли от дурных предчувствий, то ли от нервной усталости в висках бухали пудовые молоты.

Вот часы пробили четыре раза. Потом пять, шесть…

— Где можно пропадать до этих пор? — в ярости затряс Олесь кулаками над головой. — Где его носит?

Сунув руки в карманы, нервно забегал из угла в угол по комнате. У кровати, на которой спал Куприков, вдруг остановился: взгляд его упал на новенький чемоданчик, лежавший на полу под газетой. Откуда он взялся? Не иначе постоялец принес. Не помня себя, Олесь схватил чемоданчик и так рванул крышку, что из замка даже шурупы повылетали. В чемоданчике ничего особенного не было — несколько книг, сорочка, туалетные принадлежности. Но вот на самом дне Олесь заприметил подозрительно пухлый конверт. Разорвал — в нем толстая пачка красноватых тридцаток. Откуда они у неработающего Куприкова?.. Значит, старым ремеслом занимается этот «раскаявшийся» ворюга!

…Когда поздно вечером Куприков вернулся из своих таинственных хождений, Олесь сидел за письменным столом. Со стороны казалось, что он не обратил ни малейшего внимания на пришельца, хотя на самом деле внимательно следил за каждым его шагом, за каждым движением.

— Ну, как твои дела, Сергей?

— Можно сказать, прекрасно! Наконец нашел себе подходящее место под солнцем. Правда, оплата от выработки. Однако отныне для меня начнется новая жизнь со светлым будущим. Спасибо родной нашей власти, она не даст пропасть человеку, у которого хорошие руки и голова на плечах…

— Один работаешь или с напарником? — спросил Олесь, не отрывая глаз от книги.

Услышав эти слова, Сергей вздрогнул:

— Ты кого имеешь в виду?

— Такого же, как и ты, шатуна-законника.

Одним прыжком Куприков очутился у кровати. Пошарил рукой по полу и, задыхаясь от ярости, просипел:

— Где чемодан?

— Чей?

— Мой!

— Когда ты сюда пришел, у тебя даже драной торбы не было.

Куприков заскрипел зубами и бесцеремонно уселся на край стола. В свете настольной лампы Олесь заметил, как посинели, набухли кровью у него жилы на шее, а тонкие пальцы нервно бегали по колену, точно по невидимым клавишам. Значит, проняло, задело за живое!

— Слушай, ты, щенок, я дурачить себя не позволю!

— Я тоже не позволю!

— Если сейчас же…

— Все равно ты ничего не сделаешь: я — не ворюга и нахожусь в собственном доме. Так что не угрожай!

Неожиданно Куприков откинул голову назад и зашелся раскатистым нервным смехом.

— Вот чудило! Разве ж я могу угрожать бывшему своему любимому ученику? — Он вытер кулаком слезы на глазах. — Я просто хочу вручить тебе половину краснушек. Тех, что в чемодане… Так сказать, плату за квартиру.

— Краденого мне не нужно!

Как ужаленный, вскочил со стола Куприков:

— Какое ты имеешь право! Я кровью смыл…

— Довольно! Слышишь? Довольно болтать! — уже не сдерживаясь, так закричал Олесь, что Куприков с опаской поглядел на дверь. — Не такой я желторотый, как ты думал! Наука Бендюги не пропала даром. Да, сначала я поверил было твоим басням, но сейчас… Каким ты был мерзавцем, таким и остался! — Холодно блеснув в свете лампы стеклышками очков, Олесь демонстративно отвернулся.

— Не говори так, — после длительной паузы произнес Куприков голосом предельно уставшего человека. — Ты слишком молод, чтобы так сурово судить. Я сейчас все объясню. Как на исповеди…

— Излишне! Может, сейчас ты и впрямь станешь говорить правду, но я уже не поверю тебе. Ни за что! Понимаешь? И не ищи глазами чемодан, его в доме нет, и Олесь протянул Куприкову лоскут бумаги, являвший собой документ, в котором утверждалось, что железнодорожное отделение милиции города Киева приняло от гражданина Химчука найденный им чемодан с книгами, личными вещами и крупной суммой денег. Сергей с отрешенным видом перечитал его несколько раз, словно заучивал наизусть, а потом его пальцы как-то мгновенно судорожно сжались в кулаки, колени задрожали, сдавленный стон вырвался из груди.

— Боже, что ты наделал?.. — он невольно опустился на стул и обхватил голову руками.

Бесконечно долго стояла в комнате напряженная тишина.

— А когда же за мной придут, позволю себе спросить? — наконец нарушил ее квартирант, не поднимая головы. — Или, может, уже…

— Под одной крышей нам не ужиться, но доносами я никогда не занимался. Поговорили, а теперь — катись отсюда без оглядки. Немедленно! И навсегда!

IX

В перерыве между лекциями Кушниренко, как всегда, подался в деканат. Не по какому-то там срочному делу, просто ему нравилось мелькать перед глазами начальства. В приемной он на всякий случай заглянул в расписание, переворошил свежую почту, которая раскладывалась при входе на специальном столе. Можно было бы уже и откланяться, но он, сам не зная зачем, слонялся из угла в угол по пустой комнате. Вдруг из кабинета декана до его слуха долетел знакомый бас профессора Шнипенко: