Золотые узы - [84]

– Какой роскошный подарок ты сделала Вальдо! Я понимаю, что для тебя значат бабушкины пряжки. Надеюсь, парень это оценит.

– Он оценил.

Снова воцарилась тишина.

– Я тоже подарил ему кое-что.

– Да? И что же?

– Скажем так: если он воспользуется хотя бы половиной моих советов, то этой ночью миссис Эмма Пойзер будет счастливой женщиной.

Аурелии было неловко слушать столь двусмысленные намеки. А Клейтон тем временем придвинулся к ней поближе.

– Для начала я сказал, чтобы он не спешил. В первый раз женщина всегда боится. Еще посоветовал целовать ее подольше. Женщины любят, когда их целуют. Разве не так?

– Да, – неуверенно ответила Аурелия.

– Я сказал, чтобы он раздевал Эмму медленно, любуясь ею, чтобы говорил, как она красива. Я сказал ему, что женщины любят, когда ласкают ее грудь. Так ведь?

– Да, – пробормотала Аурелия.

– Я сказал, что если Эмма захочет, чтобы он целовал ее крепче, то найдет способ это ему показать. Найдет?

Аурелия молчала.

– Ты ведь нашла. Молчание.

– Я сказал, пусть не расстраивается, если она испугается, в первый раз увидев его… ну, ты понимаешь что…

– Понимаю, – быстро ответила Аурелия, надеясь, что на этом пересказ урока для Вальдо закончился.

Почему-то ей уже не было удобно в спальном мешке, а хруст и шелест сухих еловых веток подсказывал, что Клейтону тоже не лежится. Но он продолжал говорить снова таким голосом, будто делился с ней важной тайной:

– Я сказал ему, что очень важны руки.

Аурелия плотно зажмурила глаза, но это не помогло: она живо вспомнила большие ладони Клейтона на своей груди, вспомнила, как его длинные пальцы медленно спускались по ее животу, ниже… ниже… доставляя сладостную муку. А Клейтон все шептал:

– Я сказал про мед, который появляется у женщины, про его аромат… про его вкус…

У Аурелии перехватило дыхание.

– Я просил не удивляться, если она тоже захочет потрогать его…

Аурелия вспыхнула, пытаясь представить себе, что мужчина имеет в виду. Но вдруг услышала, как Клейтон встает, и испугалась: вот сейчас он уйдет… В висках застучали тысячи молоточков, но в ушах вновь зазвучал горячий шепот:

– Я сказал, что муж может разными способами показать жене свою любовь, но лучше всего это делать, лаская ее ночью.

Аурелия перевернулась на спину и увидела, что Клейтон склонился над ней: от его страстного взгляда Аурелию бросило в жар. И, зная, что потом ей придется заплатить за эту ночь щемящей тоской, она протянула Клейтону руки и прошептала:

– Притворись, что я твоя жена.

Он опустился на колени и заглянул ей в глаза. Аурелия знала, что он ее любит и она любит его, но Клейтон ни разу не заикнулся ни о свадьбе, ни об обручальных кольцах. А ведь он непременно бы сделал это, если б считал, что в Доусоне начнется их новая жизнь, а не закончится прежняя.

Клейтон расстегнул пуговицы у нее на рубашке и улыбнулся:

– Завтра утром ты будешь самая счастливая женщина, а не Эмма Пойзер.

– Ну, помаши рукой цивилизации, – с грустью сказал Клейтон и стал убирать веревку, к которой был привязан огромный камень. – Это наш якорь. – И, посмотрев еще раз, удобно ли сидит Аурелия, взялся за весла.

– У нас же есть еще одна пара весел, – заметила Аурелия. – Я тоже умею грести.

Она очень хотела как-нибудь отвлечься от мыслей о Клейтоне. Полюбить человека, который собирается погубить ее младшую сестру! Душа Аурелии разрывалась надвое. Конечно, Виолетта избалованна и эгоистична, но она не способна на подлую кражу. Еще оставалась слабая надежда, что в конце концов удастся убедить Клейтона в ее невиновности.

– Нет, не надо. Я сам буду грести. Если поднимется ветерок, поставим парус. А пока отдыхай и любуйся природой.

Они присоединились к каравану лодок всех размеров и конфигураций, которые плыли в одном направлении – на север. Восточные склоны уже освободились от снега. С озера были видны желтые пятна – это расцвели в горах полярные маки, словно самородки, влекущие золотоискателей.

Через три часа поднялся ветер. Клейтон поставил парус, и к вечеру они проплыли почти двадцать миль.

– Завтра выйдем в озеро Тагиш, – сказал он, бросив якорь. – Говорят, там полно рыбы и дичи. Ты хорошо готовишь, но бобы здорово надоели.

– Мне тоже. Если бы не лимонный сок, мы бы уже заболели цингой.

– Ну как мы можем заболеть, дорогая, при таком хорошем докторе? – И, убедившись, что лодка прочно держится на якоре, Клейтон спрыгнул за борт. – Брр, как холодно! Даже через сапоги чувствуется. Иди сюда – я перенесу тебя к берегу на спине. – И когда Аурелия обхватила руками его шею, а ногами его талию, тихо добавил: – Я рад, что мы остались вдвоем.

Не успели они пробыть на берегу и нескольких минут, как Аурелия снова услышала осточертевший звон комаров.

– Господи! – И хлопнула себя по руке. – Когда же эти кровопийцы от нас отвяжутся?

– В июле. Только до июля мы здесь не пробудем. Но ночь проспим спокойно. Я законопачу палатку так, что ни один не пролезет.

Но сладить с комарами оказалось не так-то просто. Хотя Клейтон, как ему казалось, не оставил им ни одной щелки, почти всю ночь они с Аурелией били зловредных насекомых. Оба не рискнули раздеться, так что комары оказали косвенную услугу Аурелии, которая приняла твердое решение – погасить пламя вспыхнувшей любви.