Золотые костры - [134]

— Что не так? — Она прекрасно чувствовала, когда меня смущают факты.

— На кой черт это Ордену? Да и как они вообще узнали? Ты ведь не бегала по улицам и не размахивала таким оружием направо и налево. Трое законников, которых ты встретила в горах, мертвы. Каликвецы, если бы они знали твое имя или считали, что страж выжила, достали бы тебя из-под земли и давно уже прикончили. Для них ты — всего лишь безымянная женщина, которую в лицо видел только погибший монах-привратник. Мы возвращаемся к самым легким из моих вопросов: как они узнали твое имя, раз ты никому его не говорила? почему поняли, что кинжал у тебя? откуда догадались, в каком отделении «Фабьен Клеменз и сыновья» ты его заберешь и в какой день, если напали сразу же после этого?

— Твои предположения? — Вальтер был так любезен, что позволил мне высказаться.

— Кто напал — без понятия. О том, как нашли, — Кристина оставила следы. Задела колокольчик, который услышали не те уши. Но она утверждает, что ни с кем не говорила ни о событиях в горах, ни о темном кинжале.

— Это так, — подтвердила девушка. — Но я задавала вопросы о глазах серафима. Спрашивала у коллекционеров камней и у хагжитских торговцев.

— Возможно, кто-то искал то же самое, что и ты, и заинтересовался человеком, который проявляет любопытство в столь специфической области.

— Но больше никто не пытался напасть на тебя после того случая. — Вальтер работал над своим носом, проводя сияющими пальцами и постепенно снимая отек.

— Какой смысл? Я перестала быть интересна. У меня больше не было кинжала.

— Но ты все равно слишком много знала, — улыбнулся я. — Лично я бы завершил дело, чтобы человек не создавал проблемы.

— А ты изменился. — Кристина внимательно посмотрела на меня, затем неохотно кивнула. — Я бы поступила точно так же. Раз уж ты меня разыскал, несмотря на то что я скрываюсь, то и убийцы могли. Два года — большой срок.

Вальтер смотрел на меня неотрывно. Я знал, чего он боится, и произнес то, что уже давно сидело у меня в голове:

— Оставить тебя живой можно было лишь по одной причине — это кому-то выгодно. К примеру, ты можешь привести к клинку. Или же еще как-то помочь. Вот, допустим, твой друг. Он вполне мог нанять людей, а затем, когда у них ничего не вышло, втереться к тебе в доверие и всегда находиться поблизости.

Бывший слуга маркграфа Валентина рассмеялся и поднялся со своего места:

— Пожалуй, я пойду схожу к Филиппу. Иначе я все-таки кого-нибудь в самом деле убью.

Он вышел, а я, дождавшись, когда его шаги стихнут на лестнице, встал. Распахнул дверь, проверяя, действительно ли мы остались одни.

Кристина сидела с непроницаемым лицом, но я видел, как в ее темных глазах бушует буря.

— Как давно ты его знаешь?

— С тех пор, как меня едва не убили. Когда я пришла в себя, он был рядом.

Я невесело хохотнул:

— Очень удобно. И вписывается в мою теорию. Заботливо оказаться подле постели раненой в тот момент, когда нужно, раз уж не удалось получить клинок.

Она не желала верить:

— Это всего лишь теория, Синеглазый. У тебя нет никаких доказательств, впрочем, как и у меня.

— Ты не слишком доверчивая натура, Криста. Отчего же поверила проходимцу?

Девушка допила вино, подумала:

— Кроме того что он несколько раз спасал мою жизнь, Вальтер очень убедителен. Ему нужна помощь стража. И я верю в его историю. Мы стоим на грани катастрофы, Людвиг. До пропасти, в которой бушует пламя, всего один шаг. Но никто из людей даже не подозревает об этом.

В комнате было душно, и я расстегнул ворот рубахи.

— Катастрофы случаются ежегодно. Если не эпидемия чумы, так юстирский пот. Если не очередная еретическая секта, рисующая на гравюрах Папу с козлиными ногами, так война. Человек, создающий кинжалы, отравляющие души, без сомнения, опасен. Но не слишком ли рано мы кричим «апокалипсис!»?

— Этот некто рушит основы, Людвиг. Он чертовски талантливый мастер, но использует свой талант во зло. То, что он делает, неправильно. Вальтер ловит кузнеца уже не первый год.

— Твой колдун ловит не только его, но и стражей. Он убийца. Таких, как мы с тобой.

— Я знаю.

— Но остаешься с ним?

Кристина упрямо сжала губы.

— И дальше буду.

— Несмотря на смерть тех, кто был тебе дорог?

Она с сожалением опустила голову, но ответила твердо:

— Если кузнец продолжит, умрет еще больше таких, как мы. Все Братство. А Вальтер и его люди сейчас единственные, кто может найти и остановить темного мастера. Все очень серьезно, Людвиг. Вальтер показывал мне старые манускрипты времен Константина. Тогда существовало лишь два таких клинка. Говорят, их доставили с востока, с самой границы обжитых земель. Знаешь, почему император создал стражей? Из-за проклятых кинжалов. Он желал жить вечно, а для этого ему требовались души.

Я кивнул:

— Уже думал об этом. С помощью черных клинков он убивал людей, темнил их души. А затем забирал светлым, добавляя себе жизнь.

— Я не знаю, когда это началось. Почти все свидетельства того времени уничтожены. Но события связываю с тем моментом, когда из земель хагжитов на наш материк приехала семья светлых кузнецов. Как говорят легенды, они — потомки одного из учеников Христа. Они стали ковать кинжалы с сапфирами, но нет ни одного подтверждения, что темные клинки — их рук дело. Церковь взяла мастеров под свою защиту и на протяжении многих поколений их оберегала. Империя Константина росла, как и его власть. А жизнь длилась и длилась. Но темные кинжалы привлекали на материк темные души. Разумеется, те зарождались и раньше. Грехи и преступления никто не отменял. Но, по утверждениям историков, раньше их было гораздо меньше, чем после того, как император стал обманывать смерть. Поэтому ему и потребовались такие, как мы, — очищать земли от его ошибок.