Золотые коронки - [36]

— Итак, Белов, до возвращения в строй капитана Сотникова будете исполнять его обязанности, — сказал майор и сделал паузу, давая почувствовать старшему лейтенанту всю значимость своего приказа. Потом спросил — Рыскулов и Сосницкий здесь? — и, внезапно вспыхнув и гневно раздувая ноздри, отчитал молодого офицера за то, что не доложил вовремя.

— Виноват, товарищ майор, — сказал Белов. — Врач запретил, а то…

— Отставить медицину, Белов! — перебил его майор, хватаясь за телефон. — Алло, девушка, соедините с «Витязем»… Говорит «Лебедь». Овсянников пришел? Нет?! — майор дал отбой и встал. — Две минуты вам на смену. Сержанта Осадчего сюда! Бегом!

Майор не скрывал озабоченности. Не случайно вторая шифровка дана другим, более сложным шифром. Полковник фон Крейц хитер, он не обременяет понапрасну своих агентов. Он предвидел возможность перехвата. И мысль о том, что его коварный противник торжествует новый успех, удручала майора.

Еще вчера он вслепую пытался помешать передаче шифровки. Кутырева, если это она Р2, должна была скрыться, узнав об аресте Маринки. На этот случай он приказал Рыскулову не брать ее в пределах села, дать ей уйти подальше. Это был хороший ход конем. И он опоздал, опоздал на целые сутки. Вчера он еще ничего не подозревал, а сегодня арест Смирновой стал ошибкой, он спугнул Кутыреву. Ее, конечно, нет уже в Ново-Федоровке, иначе сержант давно бы доложил. Но она не улизнет, Рыскулов брал и не таких.

А Овсянников? Вот главное. Нужно было до конца довериться интуиции, взять его раньше, Овсянников сидел на продотдельских сводках, все части, их численность, дислокация, — все в его руках! Тщедушная фигурка Овсянникова зловеще вырастала в глазах майора.

Он решил, что дальше действовать самостоятельно нельзя. Ведь обстоятельства так изменились. Наступление назначено на утро вторника. Об этом знают считанные люди, но разве есть гарантия, что слухи не просочились дальше. Нет, медлить преступно, надо сейчас же доложить. Ему пришло в голову, что командующий может усмотреть в этом деле его нерасторопность. Он покачал головой. Возможно, но какое значение имеет это в сравнении с угрозой провала наступления! Где же там копается Белов?

Когда Белов вернулся с новым дежурным и Осадчим, майор невольно позавидовал молодости сержанта: поспал парень часок за сутки, а выглядит, как огурчик, — свежий, румяный.

Ефременко приказал Осадчему произвести теперь уже настоящий обыск на квартире радистов РАФа, а радистку Смирнову освободить и извиниться перед ней, объяснив, что задержали ее для пользы дела.

На квартиру Овсянникова он послал Белова. Майор напомнил, что Овсянников, если он дома, может оказать сопротивление.

Дежурный лейтенант должен был срочно слать радиограмму шифровальщикам и обзвонить все КПП, чтобы при проверке документов были задержаны Кутырева и Овсянников; по звонку с любого контрольно-пропускного пункта выслать туда опергруппу.

— Я иду к начальнику штаба, — предупредил майор и вышел на крыльцо.

Штаб армии расположился в бывшем Доме колхозника — наиболее вместительном из всех уцелевших строений Ново-Федоровки. У дверей майор столкнулся с начсанармом.

— На вас жалуются, Николай Артемьевич, — пошутил подполковник. — Вы почему не подчиняетесь врачам?

— Преклоняюсь перед медициной и готов лечь на следующей неделе, Иван Акимыч, — без улыбки ответил майор, считавший, что на войне врачам больше всех достается. — А если вы хотите, Иван Акимыч, снять с моей души тревогу, то пошлите нашего хирурга в Ростов, госпиталь, полевая почта 24876. Капитану Сотникову делают переливание крови. Машину я дам так часика в три — четыре. Идет?

— Идет! — серьезно сказал подполковник. — Я дам команду.

Штабные офицеры видели, как майор Ефременко, не задерживаясь, прошел к начальнику штаба. Минут через двадцать генерал-майор вместе с Ефременко зашел к командующему армией.

Еще через четверть часа в кабинете командующего раздался телефонный звонок. Разыскивали майора Ефременко. Генерал-лейтенант передал ему трубку.

— Так, ясно, уточните координаты, — сказал майор и шепнул: — Карту! — начальник штаба тотчас подвинул карту-двухкилометровку. — Так, на стыке дорог за Сладкой Балкой. Ясно, выезжаю сам… — С минуту майор молчал, потом повернул побледневшее лицо к генералу. — Убит рядовой Сосницкий. Не понимаю, как. У Сосницкого два ордена Славы. Неужели не справился с ним? Вот вам бухгалтер! А направление ясное, он идет туда. Прошу вас, товарищ генерал-лейтенант, подпишите телефонограмму командирам передовых подразделений усилить дозоры и боевое охранение: сегодня днем или ночью с нашей стороны будет перебежчик, его надо взять любой ценой.

II

До смены оставалось минут тридцать, а Маринка уже трижды выглядывала из машины. Лицо ее было заплакано.

Ей казалось, что нет на свете более несчастного человека, чем она.

Ночью, ошарашенная, парализованная испугом, она шла, механически переставляя ноги, изредка оглядываясь на конвоира. За что ее арестовали? Она не знала за собой никаких прегрешений. Правда, она поддразнивала Петю Сотникова, прогуливаясь с лейтенантом Турушиным. Он так увлекательно расписывает работу газетчиков. Но ведь Сотников знает, что это несерьезно! Наконец, кому какое дело!