Золотые цикады сбрасывают кожу - [96]

Никогда в жизни так быстро я не бегала, да еще с сумкой, пусть и не очень тяжелой.

Поговорка «Дома и стены помогают» обрела совершенно конкретный, буквальный смысл: шатающиеся стены дома содействовали скорейшему спуску.

Несколькими этажами ниже громко «топотал» какой-то смельчак, тоже рискнувший вернуться в квартиру.

Во дворе женский голос выкрикивал мужское имя.

Выбежав из подъезда, я перешла на шаг, стараясь не выглядеть испуганной.

В этот день горе пришло в Грузию.

Ночь и все последующие дни, оставшиеся до отъезда, я провела в доме друзей.

Грузия в блокаде, и, чтобы улететь домой, необходимо было вначале добраться до Сухуми. Георгий довез до вокзала, усадил в автобус. Потом Адлер. Аэропорт.

Тут выяснилось, что у меня нет ни сил, ни желания стоять в бесконечной очереди за билетом.

Такси. Через час я уже распаковывала вещи, сняв чистенькую комнату в десяти минутах ходьбы от моря.

Вот уже десять дней прошло. Первую неделю ничего не могла делать. Только ходила на пляж, спала, ела, купалась.

Потом стала прогуливаться по улицам города и удивляться. Я все время удивлялась суетности встречавшихся здесь людей. Как они не понимают, что в одно мгновенье вся эта пестрая, говорливая жизнь может исчезнуть навсегда?

Теперь я пишу. Пишу тебе, Томкинс, так как хочу расставить точки над «i».

В тот день, когда Лешка попал в больницу, ночным поездом я уехала в Москву.

Этому предшествовал разговор по телефону. Звонил Георгий Гиоргобиани. Он выразил желание увидеться и добавил, что будет предлагать мне участие в совместном проекте:

– Приезжай, мы ждем.

В Москве пробыла лишь день и тут же вернулась назад, получив приглашение на роль в спектакле по пьесе Ростана «Сирано де Бержерак».

Репетиции с моим участием должны были начаться через восемь дней.

Два дня ушло на монтаж отснятого материала и один день до съемки. Помнишь того здоровяка в ванной? Натурщика?

Мне захотелось использовать «фактуру» парня, он дал согласие за небольшую сумму.

Во время работы над этим коротким фильмом все время не покидало ощущение, что я умерла. Только тело, словно робот, приводит в порядок свои земные дела.

Метель неожиданно обрушилась на Тбилиси в день, когда я прилетела туда.

Гиоргобиани стоял в толпе встречающих, и было непонятно – снег или седина на его волосах.

Мы сели в машину и поехали в Мцхету. Я не буду пытаться рассказывать тебе, Томкинс, о том, о чем рассказать невозможно. И даже не потому, что, как некоторые говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Вовсе не поэтому.

Для того чтобы рассказать о грузинском вине, мало попробовать его на вкус.

Ты не узнаешь его вкуса, даже если будешь сидеть за одним столом с друзьями и слышать песни грузин. И даже если ты ощутишь, как увлажняются твои глаза, и Любовь наполняет сердце – ты не сможешь с уверенностью сказать:

– Я знаю вкус вина Грузии.

Даже если будет казаться, что ты постиг всю глубину светлой печали грузинской песни, даже если тебе покажется, хотя бы на мгновенье, что ты понял, какого цвета небо Грузии… Не верь себе, ибо бездонна скорбь Грузии, и не дано человеку измерить печаль Ее души.

Для того чтобы ощутить вкус крови винограда Христова, недостаточно посетить эту страну, надо самому быть виноделом. Для того, чтобы рассказать о Грузии… Это не под силу обычному человеку.

Пока машина, петляя по горной заснеженной дороге, добиралась к храму, Георгий взял на себя роль экскурсовода по Тбилиси.

В это дневное время Мцхета была почти безлюдна. В храме стоял полумрак. Горели свечи. Мы пробыли здесь около часа и продолжили путь.

До Чиатуры предстояло добираться по скользкой горной дороге.

Из первых часов, проведенных на грузинской земле, мне врезались в память два эпизода.

Один из них произошел в доме Месхия. Прежде, чем сесть за стол, Арсен показал мне несколько своих работ, выполненных маслом.

Возле одной небольшой картины он задержался.

– Написал ее друг отца. Эта картина была первое, что он сделал, вернувшись из десятилетней сталинской ссылки, – грустно улыбнулся Арсен.

Я еще раз внимательно всмотрелась в работу. На ней были изображены цветы. Просто цветы. Обыкновенные полевые цветы. И больше ничего.

Второй эпизод произошел через день. После репетиции в театре, я оказалась за дружеским столом в небольшом уютном ресторане. Георгий представил меня друзьям, и в этот момент в зал вошел элегантный мужчина в светло-бежевом костюме, с шевелюрой пепельного цвета. Поприветствовав сидящих за столом, он приблизился к стойке бара.

Взяв несколько бутылок коньяка и сигареты, посетитель направился было к выходу, но решил ненадолго присоединиться к нашему столу.

Прошло несколько минут, и он по-грузински произнес тост.

Георгий перевел: «Бокал поднимается за тебя, и еще этот человек хочет подарить тебе свой крест».

Незнакомец кивнул головой, давая понять, что понимает, о чем говорит Георгий. Потом указал рукой на большой серебряный крест, висевший на его груди.

Меня это ошеломило. Перед тем, как лететь в Тбилиси, я очень хотела приобрести серебряный крест. И даже заказала, попросив приятельницу обратиться к ее знакомому ювелиру.

Но ювелир куда-то уехал. И вот теперь мне предлагают в качестве подарка то, о чем я, не будет преувеличением сказать, мечтала.