Золотые Антилы - [91]

Истинную ценность «Нового путешествия» Уофера составляло описание географии Панамского перешейка. Тут он не имел соперников, потому что никто из буканьеров не провел столько времени в этой части материка, и его наблюдения обладали всей свежестью исследовательского отчета. Уофер предоставил очарованным читателям точный, детальный и упорядоченный свод сведений относительного неизведанного и обладающего громадной стратегической ценностью горла материка. Тема за темой он обсуждал естественную растительность, орошение, расположение и качество гаваней и подходы к ним, плодородие почвы и экономический потенциал региона. В самом деле, изложение было настолько всеобъемлющим, что в одном из последующих изданий некий «член Королевского общества» не постеснялся снабдить текст многозначительными примечаниями в таком роде: «Речная свинья: питается травами и различными плодами, хорошо плавает и ныряет; ночью производит громкие звуки, подобные крикам осла».

Однако при всей упорядоченности, внимании к деталям и трезвости взгляда отчет Уофера о Панамском перешейке обладал коренным недостатком: автор предполагал, что местность пригодна для агрикультурной экономики того типа, которая возникла на Ямайке пятьдесят лет назад. Согласно «Новому путешествию», здесь имелись все условия для успеха европейских плантаторов: земля была невозделана и лежала вне границ, на которые предъявляли территориальные притязания испанцы; климат и почвы подходящие; не было смертельных заболеваний, повсюду щедро били источники воды; тенистая округа манила поселенца, а индейцы миролюбивы. Более того, там произрастали большие рощи драгоценных кампешевых деревьев, только и ждавшие, чтобы их срубили и продали с огромной прибылью. Последнее утверждение привлекло внимание прежде всего, поскольку в XVII веке в Европе древесина кампешевого дерева продавалась по сто фунтов за тонну, и эта статья вест-индской торговли пользовалась наибольшим спросом. Относительно же старых слухов о богатых золотых залежах, Уофер, напротив, высказывался с исключительной осторожностью. Он рассказывал, как вождь Ласента однажды отвел его проследить за испанцами, мывшими золото в ручьях Кордильер, однако результаты описывал без энтузиазма. Передавая обычные смутные толки о минеральных богатствах испанской Америки, он не отстаивал возможность нажить состояние на золоте. Зато Уофер поддался меньшему, но не менее опасному искушению «позолотить» свои воспоминания о перешейке и заявил, что нашел там земли, пригодные для плантаций, выгодной торговли и получения прибыли. Именно это смутное видение вывело миф о Золотых Антилах в следующую фазу.

Вероятно, преувеличения, допущенные Уофером, не сыграли бы особой роли в истории Карибов, если бы не то обстоятельство, что еще до публикации «Нового путешествия» Дампир одолжил копию дневников Уофера известному и наделенному богатым воображением дельцу по имени Уильям Патерсон, человеку, помогавшему основать Английский банк. Именно Патерсон принял близко к сердцу рекомендации Уофера и привел в движение громоздкую машину, которая в итоге выплеснула волну ошеломленных колонистов в обетованные земли Уофера и стоила жизни примерно двум тысячам из них.

Уильям Патерсон, учредитель акционерных обществ, был в свое время колоссом, непонятно каким образом канувшим в безвестность. В глазах современников он представал то финансовым волшебником, то безответственным парвеню — в зависимости от точки зрения. В Лондоне ему достаточно было рекомендовать тот или иной проект, чтобы заставить развязать кошельки и привлечь мощные финансовые вложения, а в Вест-Индии, говорят, его имя пользовалось таким уважением, что любую затею, пришедшую ему на ум, единодушно поддерживало все общество. И все же сей признанный столп коммерции являл собой досадную загадку, клубок мнений и сведений, скорее скрывающих, чем выявляющих человека, прячущегося за их фасадом. Всякий анализ его карьеры с самого начала окутывается туманом догадок. Достоверно известно, что он был шотландцем, что его семья проживала в Дамфрисшире и что он родился около 1658 года. Таким образом, Патерсон был практически ровесником своего знакомого Уильяма Дампира, которому ко времени публикации «Путешествия вокруг света» исполнилось сорок шесть лет (Уоферу было тогда тридцать семь). Но остается тайной, каким образом Уильям Патерсон дорос до положения одного из ведущих финансовых магнатов последнего десятилетия XVII века. Его род не обладал ни богатством, ни влиянием, объяснявшими бы такой успех, и сведения об ученичестве Патерсона в финансовом деле практически отсутствуют. Позже рассказывали, что в молодости он провел несколько лет в Вест-Индии и был хорошо знаком с местными условиями. Весьма возможно, что он составил капитал на Карибах. Однако наверняка ничего не известно, хотя репутация знатока Вест-Индии должна была сыграть значительную роль в его отношениях с Дампиром, который и познакомил его с Лайонелом Уофером. Если не считать мимолетных упоминаний о путешествии по Европе и намеков, что он был замешан в заговоре, приведшем на трон Англии Вильгельма III, жизнь Патерсона не привлекала внимания публики, пока он вдруг не объявился в Лондоне в 1691 году (как раз в год возвращения Дампира). В это время он горячо отстаивал идею основания национального банка. Через три года его предложение было принято, и, таким образом, Уильяма Патерсона следует признать одним из отцов-основателей Английского банка.