Золотой жук мисс Бенсон - [114]

Она знала, что туман, скорее всего, исчезнет так же быстро, как и появился. И все же ей стало не по себе. Она даже замерзла немного и невольно обхватила себя руками. В тумане, казалось, исчезли даже звуки. Теперь оставалось одно: осторожно повернуть назад и двигаться в точности тем же путем, каким она сюда пришла. Вот только прежнего пути ей было уже не разглядеть; она вообще ничего вокруг себя разглядеть не могла.

И, выкинув из головы все прочие мысли и планы, Марджери попыталась на ощупь отыскать тропу, ведущую вниз сквозь стену тумана. Ей казалось, что на глазах у нее плотная повязка. Ветви царапали ей кожу, дергали за волосы. Она задыхалась. А ее босые ноги все время обо что-то спотыкались, скользили, подворачивались. Потом она почувствовала острую боль, словно ее кто-то ужалил. Но продолжала идти, точнее, неуклюже сползать вниз, цепляясь за любую опору, а иногда даже падая на колени.

Было ясно: она заблудилась. Заблудилась в тумане на склоне горы, а там, внизу, ее ждет Инид. И Марджери продолжала идти, пошатываясь, падая, с трудом пробиваясь вперед. И вдруг наступила на что-то острое как бритва, с легкостью вонзившееся ей в ступню, как острие ножа в мякоть фрукта.

Измученная, перепуганная, сознающая свое поражение и совершенно не представляющая, что ей теперь предпринять, она просто села на землю. Она сумела пересечь земной шар, пытаясь найти заветного отцовского жука, однако сейчас повела себя в точности, как мать, которая никогда даже не пыталась как-то изменить свою жизнь – просто сидела в кресле, и все.

– Помоги мне, – вслух сказала Марджери. – Пожалуйста, помоги мне! – Она и сама толком не понимала, к кому обращается. Впрочем, логику тут искать было совершенно бессмысленно.

Туман так и не желал рассеиваться. Приходилось ждать. Марджери казалось, что ждет она уже несколько часов. Но, может быть, именно потому, что она просто сидела и смотрела на стену тумана, не пытаясь с ним сражаться, она потихоньку стала замечать некое движение; туман начинал как бы перемещаться, постепенно истончаясь; потом где-то в вышине из него вынырнул белый шар света, похожий на глаз с бельмом, и она догадалась, что это, должно быть, солнце. У своих ног она разглядела какой-то камень. Расплывчатое красное пятно превратилось в яркий цветок. Да, туман рассеивался, откатывался назад, уплывал в свои ущелья, и окружающий мир вновь возвращался к жизни. Снова стали видимыми деревья, скалы, синий купол небес над головой. И Марджери поняла, что находится на какой-то поляне.

Сперва ей показалось, что выпал снег. Все вокруг было усыпано белыми хлопьями. Но оказалось, что это не снег, а крошечные, как бы гофрированные, беловосковые цветочки, венчающие темно-пурпурные стебли. Эти цветы были так малы, что лишь с трудом удавалось разглядеть отдельные лепестки, а сам цветок как бы сидел в чашечке из зеленых листочков величиной с ноготь мизинца. Воздух был настолько напоен неким сладостным ароматом, что казался плотным.

И как только в мозгу Марджери сформировалось слово «орхидея», в воздухе мелькнула золотая искорка. И не одна. Их было много, сотни тысяч золотых жуков, сверкавших, как крошечные ювелирные украшения, и словно прикрепленных невидимыми золотыми нитями к белым цветам орхидеи, зеленым листочкам, деревьям с мощными кронами и окрестным скалам. И чем дольше Марджери смотрела, тем больше их оказывалось. Они вылетали и вылезали отовсюду. А у нее впервые не было с собой ни ботанизирки, ни сетки. Она даже сачка с собой не захватила.

Ничего, одного она точно поймает руками. Их там более чем достаточно. Она еще раз внимательно осмотрела поляну. И один жук, словно по мановению волшебной палочки, сам слетел к ней прямо на левое запястье. Она смотрела на него как зачарованная. Крошечная золотая головка, торакс, похожий на пышную золотую юбочку, крошечные золотые лапки, длинные усики, похожие на золотую тиару. Это был самый настоящий изысканный франт, этакий крошечный, облаченный в золото экстраверт! Ничего подобного она в жизни не видела.

Одно быстрое движение правой рукой, и жук попался.

Но прежде чем Марджери успела хотя бы слегка сжать пальцы, жук приподнял надкрылья и развернул вторую пару крылышек, похожих на тонкую папиросную бумагу; даже они, такие нежные и полупрозрачные, оказались золотыми. Как ни странно, но улетать жук явно не собирался. Он несколько раз открыл и закрыл свои крылья, как это обычно делают бабочки, – как же легко, должно быть, эти крылья осуществляли свою главную задачу, вздымая его в воздух, – и снова аккуратно свернул нежные летательные крылышки, спрятав их под твердой скорлупкой надкрыльев. Затем жук подполз поближе к косточке на тыльной стороне руки Марджери и удобно там устроился. Она просто не могла поверить своему счастью. Жук-самоубийца! Ведь он же практически сам ей сдался!

Она смотрела на это крошечное сверкающее существо, прильнувшее к ее руке, и не могла отвести глаз. Веса жука она совершенно не чувствовала, и все же его прикосновение к ее коже казалось ей обжигающим.

Инид была права. Она все время была права. Марджери задумала свое приключение не ради того, чтобы оставить свой след на земле, а ради того, чтобы позволить земле оставить на ней свой след. Отметить ее. Ведь все это было чудом – и то, что они с Инид выжили на горе в ту страшную бурю; и то, что она все-таки нашла своего жука, до сих пор существовавшего только в ее воображении; и то, что Инид сумела родить ребенка, а Марджери сумела этого ребенка принять; и то, что она по-прежнему может свободно дышать, и то, что после всех нанесенных этому миру разрушений и потрясений он все-таки остался целым и невредимым. И ей уже не нужно было убивать этого жука, накалывать его и называть в честь покойного отца. Ей было достаточно и того, что она все-таки сумела увидеть его собственными глазами, хотя, возможно, никогда больше и не увидит. Ну что ж, пусть золотого жука откроет и опишет кто-нибудь другой.