Золотой ястреб - [8]

Что-то в выражении ее глаз заставило его вздрогнуть.

— Но не против себя, — добавил он.

— Почему бы и нет? Для чего мне жить? Разве порядочный мужчина — если таковой найдется — захочет иметь со мной дело? Разве я могу вернуться на Ямайку в Реджинальду и сказать ему: «Я вернулась, оскверненная, бери меня?» Мне больше никогда не очистить свое тело и не вернуть свою незапятнанность. Мне незачем заботиться о своей душе.

— Верни мне пистолет, — сказал Кит.

— Нет, — несколько спокойнее сказала девушка. — Я не причиню себе вреда. Если бы я осмелилась, я могла сделать это гораздо раньше. Но нет, я буду жить — и много мужчин пожалеют об этом дне!

Кит посмотрел на нее своими ясными голубыми глазами. Он вышел из каюты и тихо закрыл за собой дверь. Но когда он снимал руку, с дверной ручки, ему послышался звук пистолетного выстрела. Он побежал туда, откуда послышался выстрел, но прежде чем он успел сделать несколько шагов по палубе, перед ним появился Бернардо.

— Кит, — запыхавшись, сказал он, — Кит…

— Лазарус? — прорычал Кит.

— Да. Через рот.

Кит оттолкнул его и побежал к каюте. Он увидел большое тело капитана Лазаруса, лежащее на полу с пистолетом в руке. Кит прикрыл его огромную изуродованную голову одеялом и опустился рядом на колени, бормоча испанские молитвы. Потом он поднялся, снял гамак и завернул в него тело капитана.

Он позвал четырех членов экипажа. Они обвязали гамак веревками. Кит поднял голову и сказал по-английски:

— Прости его, бог еретиков, так как у него было много грехов, но он уже больше никогда не будет грешить. Аминь.

И тело капитана Лазаруса с тихим плеском исчезло в морской пучине.

Кит увидел, что люди стали быстро мыться, стремясь избавиться от возможно приставшей заразы. Он последовал их примеру, но менее суетливо. Когда он вымылся и поел, он вернулся к двери собственной каюты. Утомленный, он осел вниз. Пока он сидел здесь, до его ушей доносился скрип гамака. Этот тихий, сводящий с ума звук раздавался всю ночь. Перед глазами Кита все время стоял образ девушки с длинными, распущенными бронзовыми волосами.

Наконец, когда из-за горизонта появился первый отблеск утренней зари, Кит поднялся. Он открыл дверь и вошел в каюту. Внутри все еще было темно, но он слышал ровное дыхание девушки.

Он зажег фонарь и осмотрелся. Девушка лежала в гамаке, забывшись тяжелым, беспокойным сном. Кит долго стоял рядом и смотрел на нее. Потом, опустившись на колени рядом с гамаком, он поцеловал ее в губы. Она проснулась, и в ее зеленых глазах появился ужас.

— Вы! — воскликнула она дрожащим, прерывающимся голосом. — Вы тоже!

И прежде чем Кит успел шевельнуться, она вытащила длинный пистолет и выстрелила с близкого расстояния. Кит увидел перед глазами стену огня, почувствовал внезапную острую боль, а потом все вокруг затянуло тьмой. Когда он немного пришел в себя, то почувствовал, что лежит на полу, и ему показалось, что рядом с ним лежит ее легкое тело, а его рука сжимает прядь ее светлых волос. Вокруг была ночь, через которую не пробивался ни один луч света, ни один звук.

ГЛАВА 2

Ранним утром Киту почудилось, что черная цапля, которая так долго сопровождала его на золотом знамени, заполнила все пространство его маленькой каюты. Эта зловещая фигура, казалось, стояла в ногах его кровати. Кит долго вглядывался в странные глаза птицы, золотые, совершено лишенные век. Внезапно, с низким криком, цапля двинулась вперед и подошла вплотную к нему. Кит попробовал пошевелиться, но не смог сделать ни одного движения.

Казалось, что-то случилось с его руками. Он сделал усилие, пытаясь отвести волосы, прилипшие ко лбу, но его руки остались неподвижно лежать вдоль тела. Цапля села в ногах его кровати, и ее вес был так огромен, что его легкие, казалось, разорвутся от недостатка воздуха. Внезапно, необъяснимо, во времени и пространстве что-то изменилось и цапля исчезла. Вес все еще оставался, но рядом с ним оказалось что-то, совершенно непохожее на цаплю. Что-то давило ему грудь, лежало на всем его теле, теплое, душистое, мягкое, движущееся. Это что-то плакало, и теплые слезы падали на его лицо. Он знал, даже не глядя, что это ощущение похоже на опавшие лепестки цветов, похоже на пламя.

Он попытался шевельнуть пальцами, чтобы дотронуться до этого, и на этот раз они послушались, двигаясь без малейшего напряжения. И бледное лицо над ним моментально обрело отчетливость и резкость, с дрожащими губами. Губы сжались, а тело вплотную прижалось к нему. В этот момент его захлестнула грохочущая гигантская волна пламени, а в следующий миг все потонуло в темноте.

Он вновь вернулся назад, его охватила яркая реальность, в которой черная цапля снова превратилась в символ на золотом знамени, развевающемся над улицами Кадиса…

Кит увидел себя, мальчика Кита, стоящего на крыше отцовского дома вместе с матерью, милым, прелестным созданием, одетым в розовое, белое и золотое, все еще говорящее с нормандским акцентом, и Бернардо Диаса.

Кит мог видеть группу всадников, но их лица были довольно неопределенны и расплывчаты, отчетливо выделялись только их фигуры, одетые в черный бархат. В затуманенном сознании возникло только одно лицо.