Золотой век империи монголов - [21]

Споры вращались вокруг двух уже известных нам даосских текстов. Пагба-лама поставил перед своими оппонентами вопрос об аутентичности «Хуаху цзин». Он потребовал от них доказательств, подтверждающих датировку и авторство произведения, и вынудил даосов признать, что этот текст не упоминался ни Лао Цзы, ни историками древнего Китая. В первой всеобщей истории Китая — «Ши цзи», написанной Сыма Цянем в 1 в. до н.э., не говорится ни слова о «Хуаху цзин», и это умолчание ставит под большое сомнение правдоподобность уверений даосов. Пагба-лама предположил, что оба эти сочинения являются поздними подделками, тем самым нанеся мощный удар, который даосы не сумели отразить. Текстуальных свидетельств ранней датировки «Хуаху цзин» и «Башии хуату» просто не существовало. В данном случае даосская позиция была весьма уязвима.

Хубилай принимал активное участие в диспуте. Не довольствуясь ролью стороннего наблюдателя, он часто ставил важнейшие вопросы, комментировал высказывания спорящих и излагал свои собственные взгляды, не скрывая своих буддийских убеждений. Уверенный в том, что буддисты уже одержали идеологическую победу, он, тем не менее, предоставил даосам последнюю возможность сохранить лицо, предложив им продемонстрировать свои магические и сверхъестественные способности, которыми они хвалились. Однако даосы не сумели ничего совершить, и вера Хубилая в их особые силы еще больше пошатнулась.

В конце концов Хубилай объявил, что даосы уступили в диспуте, и наказал их вождей. Он приказал побрить 17 главных даосов и принудил их перейти в буддизм. Все списки текстов-подделок должны были быть преданы сожжению, а тексты и картины на стелах, столбах и стенах — стерты и уничтожены. Буддийские храмы, захваченные даосами (около 237), и собственность, присвоенная ими, должны были быть возвращены законным владельцам.

Эти наказания, конечно, нанесли даосам серьезный, но не сокрушительный удар. Даосизм не был запрещен, а ни один даос не был казнен или брошен в тюрьму. Если отталкиваться от выдвинутых против даосов обвинений в тяжких преступлениях и нарушениях, нельзя не признать, что Хубилай проявил удивительную снисходительность. Возможно, причина этого лежала в том, что он не хотел вступать в конфронтацию с многочисленной даосской общиной в Северном Китае. Даосизм пользовался широкой популярностью во всех слоях китайского общества, а суровые преследования могли вызвать возмущение у даосов и тем самым существенно осложнить Хубилаю ведение государственных дел. Его мать в свое время советовала ему избегать религиозных раздоров, и, должно быть, Хубилай последовал этому мудрому совету. Для острастки было достаточно слегка припугнуть главных даосских вождей.

На какое-то время конфликт между буддистами и даосами утих. Естественно, успех Хубилая повысил его престиж в рамках монгольской иерархии. Более того, он расположил к себе некоторых китайских ученых, которым импонировало то, какое умение он проявил в роли председателя и посредника на диспуте. На них произвели большое впечатление ум и выдержка монгольского хана, а также его административные способности. Одержав эту победу, он проложил себе путь к следующему важнейшему поручению.

Поход Мункэ на Южную Сун

Задача, исполнение которой Мункэ доверил Хубилаю, действительно имела первостепенное значение. Хубилай был поставлен во главе одной из четырех армий, отправленных на завоевание Южного Китая. Монголам было необходимо уничтожить династию Южную Сун, чтобы укрепить свою власть над Северным Китаем и не дать китайским националистам на севере стать под знамена южан. Само существование Южной Сун служило напоминанием, что у китайцев остается альтернативный путь, и тем самым таило в себе угрозу для монголов. Вероятно, Мункэ также руководствовался целью поддержать боеспособность своих войск и дать им возможность обогатиться. Поэтому он принял решение снарядить поход против Южного Китая, в котором Хубилаю будет суждено сыграть главную роль.

Замысел Мункэ не пользовался единодушной поддержкой. Ряд военачальников в его свите высказывали опасения, что Юг отличается жарким и нездоровым климатом, подразумевая, что монгольские войска будут терпеть гораздо больше лишений, чем в привычных им условиях. По мнению критиков, попав в незнакомую обстановку, монголы увязнут в болотах. Однако Мункэ жестко заявил, что он доведет до конца дело, начатое его предками. Этим ответом и очевидным стремлением завоевать оставшуюся часть Китая он в зародыше подавил любые возражения.

Для победы над Сун требовались более сложные военные методы, чем те, которые обычно применяли монголы. К югу от Янцзы лежало несколько крупнейших городов в мире. Столица Южного Китая Линьань (современное Ханчжоу), например, была первым в мире городом по численности населения: по самым скромным оценкам, здесь проживало приблизительно 1,5 миллиона человек. Для сравнения, Венеция, один из коммерческих центров Европы, насчитывала 100000 жителей. Здесь должны были быть испытаны на прочность методы осадной войны, проверенные монголами во время походов на Северный Китай. Для осады этих городов была необходима тяжелая артиллерия, так как осаждающие не могли обойтись без катапульт, способных метать большие камни. Конница, составлявшая главную силу монголов, не могла успешно действовать в Южном Китае как из-за особенностей местности, так и из-за наличия больших городов. Успех предприятия зависел от пехоты и осад. За помощью в составлении военных планов и в проведении самой кампании монголы обратились к китайским и мусульманским советникам.